Зажав рану, мы с Пинком отнесли Волта глубже в лес и уложили на поданную Риком циновку. И что мне делать без лекарств и инструментов в зимнем лесу? Беспомощно осматриваюсь и встречаюсь взглядом с Пинком.

– Нужно найти воду, - говорю я, тот кивает и идет давать распоряжения.

Меня окружает зимний лес с полуголыми лиственными деревьями, разбавленными кое-где хвойными, да жухлая листва под ногами. Вот и всё.

– В ста шагах от сюда ручей, - слышу я голос Грума.

– Нужно разжечь костёр и нагреть воды, - говорю бесцветным голосом.

От безысходности поднимаюсь и начинаю бродить вокруг деревьев, осматривая каждое, вожу рукой по их стволам, мысли скачут и мечутся, мешая сосредоточиться.

"Вроде бы осина, - замираю около одного из них, - не сезон конечно для сбора коры, но больше ничего в голову не приходит".

Срезаю ножом кору и иду осматриваться дальше.

"Живица!
– щелкает в голове.

Подхожу к ели и наношу ей ножом рану, наблюдая как вытекает из под коры смола.

"Ну что ж, поборемся" - думаю я воспрянув духом.

Промыв рану от тонкого острого кинжала отваром коры осины, наложил прямо на неё живицу и забинтовал. Наемники, кроме дозорных, столпились около нас с Волтом, удерживали больного, выполняли мои мелкие поручения "принеси-подай-держи-убери" и всё время заглядывали мне в глаза, что ужасно нервировало, я сам не знал, чем это всё закончится.

– Ты хороший лекарь, раз наши жрецы тебя ищут, - подбодрил меня Пинк.

Бросив на него злой взгляд я ушел к ручью мыть руки.

На следующее утро у Волта начался жар, он метался в бреду, приходилось постоянно его удерживать. Даже не знаю, как я пережил эти ужасные сутки после засады, усталость и нервное истощение просто убивали меня.

– Нужно идти, нас здесь могут найти, - слышу я хриплый голос Пинка.

– Идите, я останусь с Волтом, - говорю я и опять удерживаю руку друга, не давая содрать повязку.

– Волта понесем, - говорит Пинк.

– Его нельзя трогать, - заканчиваю я препирательства.

Волт пришел в себя через двое суток, утром, когда нас коснулись продравшиеся сквозь высокие деревья лучи холодного, зимнего солнца.

* * *

"Переправа, переправа, берез левый, берег правый" - отозвался в моей памяти стихотворный ритм, когда я обозрел очередное препятствие, возникшее на нашем пути.

Мы лежим в кустах на границе леса и осматриваем перекинутый через реку каменный мост. Мост - это всего четыре опоры на искусственных каменных островах, образующие пять арок, пройди их все и ты на другом берегу реки. Но не все так просто: мостовую переправу делает невозможным пересечь расположенный здесь кордон из двух десятков воинов. Прямо у моста располагается домик для охраны с навесов с сеном для лошадей.

"Обложили гады" - мелькает очередная мысль и поднимается злость.

– У кого какие предложения, - начинает военный совет Пинк, когда мы вшестером устраиваемся "в кружок" под защитой леса.

– Искать другую переправу, - предлагает Грум, - может брод где есть, у местных крестьян надо поспрашивать.

– Может ночью, на прорыв, - предлагает Кит.

– Нет, скрытно надо, - отвергает Пинк.

– Ночью, скрытно, дозор уберем и перейдем, - не унимается Кит.

– Мне больше идея с бродом нравится, - встревает Стас, - если через мост пойдем, они будут знать, что это мы прошли и отправят погоню.

– Ночью убрать дозорных, пробраться в дом и перерезать всех спящими или закрыть дверь, обложить соломой и поджечь, - вношу я и своё предложение, продиктованное злостью, а кроме того я согласен с Китом.

Мои слова встречает гробовая тишина.

– Тебе не кажется, что все твои предложения, несколько... не достойны лэра?
– спрашивает Пинк, рассматривая меня задумчивым взглядом.

– На войне все средства хороши, - отвечаю я и начинаю распаляться от их осуждающих взглядов, - на войне нет правил, и война не место для благородных идиотов. Они вообще-то нас убить хотят, а не просто отловить и обнять, а значит мы вольны защищаться любыми способами.

Пинк встает с импровизированного насеста из поваленного дерева и начинает расхаживать взад-вперёд, а мы все внимательно следим за ним взглядом.

– Будем искать брод, - останавливаясь озвучивает он своё решение, а я сплёвываю и ухожу к Волту.

Волт, как не странно начал выздоравливать, неужели повезло, и нож не задел ему не один важный орган. Действительно правду сосед говорил, что Волт любимец богов.

– Ты как дружище?
– спрашиваю его, садясь перед ним на корточки и не дожидаясь ответа начинаю перевязку.

– Я думал ты меня ненавидишь, а ты возишься со мной, - начинает он эти розовые сопли.

– Не говори ерунды, тебе вообще много говорить пока нельзя, так что лучше молчи и отвечай только на мои вопросы, - строго внушаю я своему пациенту.