– Прекрати! – резко одернул его Ден. – Еще накличешь на меня беду. Говорю тебе, я должен ехать. – Он отхлебнул горячего кофе и вздохнул. – У меня пятьсот ящиков с грейпфрутами, а эта чертова штука начинает гнить еще в дороге. Энди, мне надо вовремя доставить ящики. Только тогда я получу деньги.

Энди недовольно пробурчал:

– Ну, раз дело обстоит так… Как поживают Конни с малышом? Думаю, в следующий раз ты возьмешь их с собой. Мне бы хотелось снова с ними увидеться.

– У них все в порядке. – Лицо Дена озарилось. – Энди, я не могу взять их с собой. Дорога слишком трудна. Мне все время приходится спешить. – Он допил кофе. – Мне бы хоть ночь провести в собственной постели. Я уже так давно не был дома.

– Лучше побывай. Если будешь редко видеться со своим малышом, он подобьет тебе глаз, если ты поцелуешь Конни.

– Тут ты прав, – согласился Ден, встал и поднял воротник куртки. – От этого чертова дождя у меня начинается резкая боль в животе. Только взгляни, как льет.

– Дождь сегодня не перестанет, – сказал Энди. – Береги себя, сынок.

– Обязательно. Что ж, пока. Встретимся, если мне удастся получить груз.

– Ты его получишь, – весело заверил Энди и предупредил: – Гляди в оба, когда поедешь через гору. – Он забрал деньги, которые Ден бросил на стол. – Пока.

После горячего кофе в кабине казалось холодно, и Ден чувствовал себя бодрее. Он дал полный газ, выехал на дорогу, и грузовик с ревом устремился в дождливую ночь.

В стороне от шоссе Ден увидел освещенные окна психиатрической лечебницы Гленвью [7] . Он поморщил вздернутый нос, на лице его появилась тревожная гримаса. При виде этого места его пробила дрожь. Всякий раз, когда Ден проезжал мимо лечебницы, его посещала одна и та же ужасная мысль: если он не сорвется в канаву, не врежется во что-нибудь, не сгорит в грузовике, то непременно угодит в дурдом. Долгие часы за рулем, монотонный рев мотора, постоянное недосыпание могли со временем свести с ума кого угодно. Ден снова взглянул на оставшиеся позади огни лечебницы. Что ж, туда его вряд ли упекут, ведь это заведение по карману только богатым умалишенным.

Навстречу дул сильный ветер, дождь барабанил по капоту. Дорога почти скрылась из вида, но Ден продолжил путь, вцепившись в руль с такой силой, что заболели руки.

Вдруг он подался вперед и уставился в ветровое стекло. Фары грузовика выхватили девушку, стоявшую на обочине шоссе. Казалось, та не обращала внимания на дождь, который обрушился на нее. Увидев грузовик, она нерешительно подняла руку. Свет фар прошелся по промокшей до нитки фигурке.

Ден машинально нажал на тормоза, задние колеса заскользили. Машина остановилась рядом с девушкой, Ден выглянул из кабины. Свет фар уже не падал на нее, и Ден не мог хорошо рассмотреть ее, но заметил, что на ней нет шляпы, а дождь разметал ее волосы.

Ден был озадачен и немного напуган.

– Подвезти вас? – спросил он, стараясь перекричать шум ветра. И распахнул дверцу кабины.

Девушка продолжала стоять на месте. Ден смутно разглядел ее бледное лицо, почувствовал, как невидимые глаза сверлят его.

– Я спросил, хотите ли вы, чтобы я вас подвез? – заорал Ден. – Между прочим, что вы здесь делаете? Вы разве не видите, что льет дождь?

– Да, подвезите меня, – ответила девушка. Ее голос, лишенный эмоций, прозвучал монотонно.

Ден наклонился, схватил ее за руку, помог подняться в кабину и усадил рядом с собой.

– Как льет, – сказал Ден. – Не ночь, а черт знает что.

Он перегнулся через девушку и захлопнул дверцу. При тусклом свете, отбрасываемом приборной доской, он заметил, что она в мужском плаще.

– Да, это верно, – согласилась девушка.

– Что и говорить, чертовски дождливая ночь. – Ден почувствовал опасность и не знал, как быть. Он отпустил педаль тормоза. Двигатель взревел, когда Ден переключил скорость, и грузовик снова устремился в ночь.

Издали долетел слабый звон колокола.

– Что это такое? – спросил Ден, насторожившись. – Похоже на звон колокола.

– Это сигнал тревоги в лечебнице, – ответила девушка. – Звон колокола означает, что кому-то удалось сбежать. – Она тихо рассмеялась, ее голос обрел металлические нотки, отчего Дена бросило в дрожь.

Заунывный звон колокола, разносимый ветром, преследовал их.

– Вы хотите сказать, что сбежал кто-то из умалишенных? – уточнил испуганный Ден. Он вглядывался в темноту в ожидании, что какой-нибудь перепуганный сумасшедший выскочит из густых придорожных кустов и окажется под колесами грузовика. – Могу поспорить, вы обрадовались, когда я подъехал. Куда держите путь?

– Никуда, – ответила девушка. Она подалась вперед и посмотрела в ветровое стекло, скрытое стеной дождя. Свет от приборной доски упал на ее тонкие руки, и Ден заметил на левом запястье глубокий белый шрам с неровными краями. «Рядом с артерией, – подумал он. – Должно быть, она тогда натерпелась страху».

– Никуда? – переспросил он и рассмеялся. – Это чертовски далеко.

– Я пришла ниоткуда, отправляюсь в никуда, и я никто, – равнодушно произнесла девушка.

«Она недвусмысленно дает понять, что мне не следует лезть не в свое дело», – подумал Ден и сказал: