Шрифт:
– Как вы себя в данный момент чувствуете?
– Если не считать легкой головной боли – прекрасно, – ответил я.
– Что вы делаете со своими руками? – тихо спросила она.
– Заламываю, – ответил я.
– Что это у вас на лбу? – спросила она.
– Испарина, – ответил я, вытаскивая платок.
– У вас ягодицы сжаты, мистер Моул? – настаивала она.
– Полагаю, что да.
– Теперь ответьте, пожалуйста, на мой первый вопрос еще раз. Как вы себя в данный момент чувствуете?
Ее большие карие глаза заглянули прямо в мои. Я не мог отвести взгляд.
– Я чувствую себя совершенно несчастным… И я солгал вам про головную боль.
Она пустилась в долгий рассказ о методике гештальта. Объяснила, что меня можно обучить «механизмам владения собой». Если не считать Пандоры, то Леонора Де Витт, наверное, самая симпатичная женщина, с которой мне доводилось беседовать. Я поймал себя на том, что не могу отвести глаз от ее ног, затянутых в черные чулки и обутых в черные замшевые туфли на высоком каблуке. Интересно, на ней действительно чулки – или колготки?
– Ну что, мистер Моул, сможем ли мы с вами работать вместе? – спросила она.
Потом посмотрела на часы и встала. Ее волосы стекали по спине полночной рекой. Я страстно подтвердил, что мне хотелось бы видеться с нею раз в неделю. Вручил ей тридцать фунтов и ушел.
February
Только что вернулся из Ньюпорт-Пагнелла. Нервы мои раздерганы в клочья. Браун вел машину как одержимый. Он ни разу не превысил скорость, но заехал на обочину, задел кустарник, а на скоростном участке оставил зазор лишь в шесть дюймов между нашим хрупким «фордом-эскортом» и монолитным «Джаггернаутом» впереди.
– Если держаться в зоне пониженного давления за грузовиком, можно сэкономить драгоценное топливо, – попытался объяснить он. Этот человек – фанатик защиты окружающей среды. Последнее Рождество он провел в Данджнессе за классификацией водорослей. Я отзываю свой иск. Слава богу, впереди выходные. Или «ле уик-энд» как выражаются наши собратья-европейцы.
Виконт Олторпский брат принцессы Дианы признался своей худосочной жене и всему остальному миру, что у него в Париже случился адюльтер. Принц Чарлз и принцесса Диана, должно быть, пришли в ужас, узнав, что в семье завелся прелюбодей. Его следует лишить титула немедленно. Королевская семья и ее ближайшее окружение должны быть выше таких грубых инстинктов. Вся страна ожидает, что Семья установит моральный стандарт для своих подданных.
Принял ванну, вымыл шампунем бороду, подстриг ногти на руках и ногах. Смазал волосы разогретым маслом, чтобы подкормить их и заставить блестеть, производя наружное впечатление здоровья.
11.45 вечера. Только что позвонил Берт Бакстер. Голос его звучал жалко. Пандоры дома не было, и в минуту слабости я согласился съездить завтра в Лестер и навестить Берта. Написал записку Пандоре, оставил на ее подушке.
Пандора,
В значительном расстройстве позвонил Бакстер, что-то насчет самоубийства, – завтра намереваюсь нанести ему визит. Он дал мне понять, что хотел бы видеть и тебя тоже. Я планирую подняться в 8.30 утра, чтобы успеть на поезд, но ежели ты захочешь сопровождать меня, альтернативный modus operandi [18] – встать в девять и быть доставленным тобой в твоем автомобиле, таким образом прибыв в Лестер к 11 утра. Не затрудным ли тебя проинформировать меня о своем решении путем подсовывания под мою дверь записки? Просьба также не беспокоить меня сегодня ночью звуками своих диких любовных утех. Стены моей кладовой очень тонки, и мне уже надоело спать со включенным плеером «Сони».
Адриан.18
Образ действия (лат.).
В 2.10 ночи в мою кладовку ворвалась Пандора и принялась меня оскорблять. Швырнула записку мне в лицо и заорала:
– Напыщенный болван, жалкий лох! «Модус операнди»! «Быть доставленным тобой в твоем автомобиле»! Убирайся из этой кладовки и из моей жизни завтра же!
В кладовку протиснулся Синяя Борода и увел Пандору а я лежал в постели и прислушивался к тому как они перешептываются в кухне. Что же вызвало этот неспровоцированный приступ?
В 3.30 они удалились в спальню Пандоры. В 3.45 я вставил в свой «Сони» кассету с «Дайр Стрэйтс» и включил на полную громкость.
Проснулся только в полдень. Позвонил Берту и сказал, что навестить его не смогу, поскольку всю ночь промаялся болями в кишечнике. По голосу было слышно, что Берт мне не поверил.
– Вот чертов врун, – проскрипел он. – Я только что говорил с моей девчонкой Пандорой. Она мне прямо из машины позвонила. Перед тем как в Лестер рвануть, она к тебе заглянула и говорит, ты дрых как новорожденный.
– Почему же она в таком случае меня не разбудила? – спросил я.
– Потому что она тебя на дух не переносит, – дипломатично ответил Берт.
Необъяснимо опоздал на работу на двадцать три минуты. У Брауна чуть ли не пена ртом шла. К тому же он обвинил меня в краже почтовых марок.
– ДООС нуждается в каждом пенни, если мы хотим сохранить нашу дикую природу.
Как же! Можно подумать, что все барсуки, лисицы, головастики и паршивые вонючие тритоны сразу сыграют в ящик от того, что я, Адриан Моул, воспользовался двумя почтовыми марками второго класса, оплаченными, если уж на то пошло, моими же налогами. Нет, Браун. Я так не думаю.