Феннер надвинул шляпу себе на переносицу.

– Кто вы такой, черт возьми? – спросил он.

На линии послышались новые щелчки.

– Расскажу, когда буду у вас. Я уже выхожу. Если вы это сделаете, гонорар вам будет выплачен по максимальным расценкам.

– О’кей, жду вас, – подытожил Феннер.

– Он не сказал, что я сумасшедшая? – спросила посетительница. Ее рука, в которой теперь не было сумки, беспокойно скользила вверх-вниз по складкам юбки.

Феннер положил трубку на рычаг и коротко кивнул.

Женщина на секунду прикрыла глаза, потом ее веки поднялись, как у куклы, которую вдруг посадили прямо. Она промолвила с отчаянием в голосе:

– Ему трудно не поверить.

Она положила сумку на стол, стянула перчатки и быстро сняла жакет. Феннер сидел спокойно, держа руку на телефоне, и наблюдал за ней. Посетительница слегка вздохнула и начала дрожащими пальцами расстегивать блузку.

Феннер попытался ее остановить.

– Это ни к чему, – забеспокоился он. – Я и без этого заинтересовался вашим делом.

Она еще раз вздохнула, повернулась к нему спиной и задрала блузку. Рука Феннера потянулась к кнопке звонка. Может быть, эта женщина собирается инсценировать его нападение на нее? Но он тут же окаменел и убрал свою руку. Ее спина была покрыта хорошо различимыми кровоподтеками, ярко выделявшимися на фоне белой кожи. Некоторые из них имели форму человеческой руки. Она опустила блузку, застегнула пуговицы и надела жакет. Потом она повернулась и взглянула на Феннера глазами, расширившимися еще больше.

– А теперь вы верите, что у меня неприятности? – спросила она.

– Вам не следовало этого делать, – покачал головой Феннер. – Вы пришли ко мне за помощью. Вы не должны ничего бояться.

Она стояла на месте, покусывая нижнюю губу своими ослепительно-белыми зубками. Потом она открыла сумку, достала из нее пачку банкнотов и положила на стол.

– Этого будет достаточно? – спросила она.

Феннер прикоснулся к пачке пальцем. Даже без пересчета ему было ясно, что в ней не меньше шести тысяч долларов. Он быстро поднялся, взял пачку и шагнул к двери.

– Подождите здесь, – проговорил он и вышел в приемную.

Паула сидела за пишущей машинкой, держа руки на коленях, и в ее глазах было выжидательное выражение.

– Быстро надевай свою шляпу и отвези эту малышку в отель «Балтимор», – сказал ей Феннер. – Устрой ее там в номер и скажи, чтобы она в нем заперлась. Возьми эти деньги и, когда уладишь с ней все дела, отнеси их в банк. Разузнай о ней все, что сможешь. Скажи, что я займусь ее делом. Дай ей понять, что она в надежных руках. Будь с ней поласковей. Она перевозбуждена, и у нее неприятности. К тому же она слишком молода, и ей нужно материнское участие.

Он вернулся обратно к себе в кабинет.

– Как вас зовут? – спросил он.

Женщина сцепила руки.

– Уведите меня отсюда поскорее, – попросила она.

Феннер взял ее за руку.

– Вы пойдете с моей секретаршей. Она за вами присмотрит. Тут вами интересуется один человек. Я им займусь. Так как вас зовут?

– Мэрион Дейли, – ответила она, потом сделала глотательное движение и продолжила: – Куда я пойду?

Вошла, натягивая перчатки, Паула. Феннер кивнул ей.

– Идите вместе с мисс Долан, – сказал он посетительнице. – Успокойтесь, теперь все будет о’кей. Вам не нужно больше ничего бояться.

Мэрион Дейли слегка ему улыбнулась.

– Хорошо, что я к вам пришла, – промолвила она. – Понимаете, у меня такие неприятности. И у моей сестры тоже. Что у нее за дела с этими двенадцатью китайцами?

Феннер надул щеки и выпустил через сжатые губы воздух.

– Положитесь на меня, – сказал он, ведя ее к двери. – Может быть, ей по душе китайцы. Я знаю, некоторым они нравятся. Ни о чем не волнуйтесь, а завтра вечером я вас навещу.

Он вышел в коридор, чтобы посмотреть, как они идут клифту. Когда женщины скрылись из вида, Феннер вернулся к себе в кабинет. Он осторожно прикрыл за собой дверь и подошел к столу, потом открыл верхний ящик и достал из него полицейский револьвер 38-го калибра. Его одолевали нехорошие предчувствия. Он положил револьвер в карман пиджака, сел за стол, снова положил на него ноги и прикрыл глаза.

Так он просидел минут десять, обдумывая возникшую ситуацию. Его занимали три вещи: шесть тысяч долларов, рубцы на спине девушки и двенадцать китайцев. Почему гонорар выразился именно в такой сумме? Почему она просто не сказала, что ее кто-то избивает, вместо того чтобы раздеваться? Зачем она упоминала о двенадцати китайцах? Почему бы просто не сказать: «Что у нее за дела с этими китайцами?» Почему именно двенадцать? Он поерзал в своем кресле. И этот человек, звонивший по телефону. Нет ли у нее небольшого помешательства? Вряд ли. Она просто очень напугана, но вполне нормальна. Феннер открыл глаза и посмотрел на небольшие хромированные часы на столе. Она ушла двенадцать минут назад. Когда придет этот человек?