Он посмотрел на меня и покачал головой.

– Вам это удавалось всегда. Но не спугните счастье. Блеф – это крайняя мера. И когда-то удача вам изменит.

Я вскинул было руку в прощании, затем в радостном озарении хлопнул себя по лбу.

– Барон! Возьмите с собой через Тоннель знамена разных частей нашей Познавшей Радость Побед. Провезите тайно среди тюков товара, а на той стороне установите где-нибудь на опушке леса, но так, чтобы местные видели. Дескать, огромная армия грозного Ричарда, что явился для беспощадного возмездия, уже идет через Тоннель и накапливается в лесах для свирепого и кровопролитного удара.

Он посмотрел в удивлении, но тут же лицо посветлело, а глаза радостно заблестели.

– Сэр Ричард, это… великолепно!..

– Знаю, – согласился я со скромностью, – я весь такой. Может быть, даже назовусь Ричардом Великолепным! У меня такой выбор кличек, такой выбор…

– Местные, – сказал он, – сразу разнесут, что половина нашей армии уже прошла на эту сторону! Вы же знаете, как слухи растут, обрастают. Скоро все королевство будет знать, что наша армия накапливает силы, поджидает обозы, после чего двинется на Геннегау и все предаст огню и мечу.

– И все предаст огню и мечу, – повторил я. – Верно, будем всячески поддерживать этот слух.

Он сказал бодро:

– Чем больше паника, тем выше наши шансы.

– Только никого из чужаков не подпускайте близко!

– Как можно, – ответил он. – Никто ничего не заподозрит, Ваше Величество!.

– Барон, я на вас рассчитываю.

Он заверил:

– Мои люди будут и потом подходить мелкими группами, маскируясь под торговые караваны. Так что видимость будем не только поддерживать, но и расширять.

– Где сейчас Альбрехт?

– Идет с тяжелой конницей, – сообщил он. – Вообще-то не так уж и далеко от нас отстал, но их кони устанут быстрее. Сейчас, наверное, уже собираются на привал…

Я подумал, махнул рукой.

– Ладно, полчаса – не время. Дам еще и ему ценные указания.

Он покачал головой.

– Вы король, Ваше Величество. Ваше ли дело вот так носиться?

– Переходной период, – объяснил я с досадой. – Ничего, все наладим, сяду на трон, напьюсь, передо мной баядерки всякие плясать будут… Эх!

Бобик подхватился, ринулся с такой скоростью, что вскоре исчез, оставив быстро тающее облачко пыли на дороге. Я вскинул руку в прощании, и арбогастр пошел ускоряющимся галопом, стараясь догнать обнаглевшую собаку с неспортивными замашками.

Сердце забилось радостнее, вдали возникла и начала стремительно приближаться праздничная колонна красиво и пышно одетых в разные чистые цвета рыцарей, а во главе, самый франтоватый из них, граф Альбрехт Гуммельсберг, барон Цоллерна и Ротвайля.

Даже конь под ним от султанчика из перьев между ушами и до копыт разукрашен, словно собрался на праздник. Остальные разодеты не менее ярко, но граф еще и ухитряется держаться франтом, который даже в самом жестоком бою умеет не запачкаться, разве что получит пару засечек на панцире.

Бобик уже прыгает вокруг него, распугивая остальных коней, выказывает дружбу, арбогастр перешел на простой галоп – рысь и наконец остановился.

Я вскинул руку, рыцари по жесту Альбрехта придержали коней, а сам он на рысях примчался ко мне.

– Ваше Величество?

– Обстоятельства меняются, – сказал я. – Рыцари Ордена не пропускают через Тоннель, но задираться с ними не будем. Вы проберитесь на ту сторону, прикинувшись торговцем, у вас и вид такой… да и вообще что-то в вашем благородном облике есть эдакое хитроватое, будто вы жулик из жуликов. Если сумеете, замаскируйте несколько своих лучших героев, их тоже на ту сторону. А все армию храмовники не пропустят.

Он слушал внимательно и встревоженно.

– А вы, Ваше Величество?

Я скривился.

– Тоже пройду на ту сторону, иначе мы все делаем зря. Наше дело правое. Даже не просто правое, а как бы совсем абсолютно правое! В Сен-Мари мятеж против законно избранного короля, это нелегитимно и очень опасно. Нельзя позволять всяким там свергать королей. Результаты выборов должны быть обязательными для всех, а кто против демократии – того на виселицу!

Он поморщился.

– Ваше Величество…

– Не вашевеличествуйте, граф, – оборвал я. – Я па-анимаю, с какой вы это интонацией! Думаете, о своей шкуре забочусь?.. Конечно, о своей. А заодно и о мировом порядке, примате законности и соблюдении демократичных основ и прав. Разве на всеобщих, равных и демократически прозрачных выборах в Сен-Мари слово и право голоса не были в соответствии с демократическими принципами предоставлены каждому человеку, начиная от герцогов и вплоть до баронов?