Он заулыбался.

— Вы о чем?

— Как вам это удалось?

Я указал на роскошные кусты и зеленую сочную траву. Он посмотрел на меня с затаенной улыбочкой и тем выражением, когда держат за спиной некий и довольно крупный сюрприз.

— Поднимайтесь ко мне, — предложил он кротко. — Здесь для вас есть кое-что еще…

Заинтригованный, но и настороженный, я быстро взбежал на восемь ступенек выше, монах оказался макушкой мне по грудь, смотрит снизу вверх, однако улыбается покровительственно, как человек, у которого в кармане большой сюрприз.

— Идите за мной…

Мы прошли немного по карнизу над пропастью, где на дне ручьи, трава между округлых камней, дальше небольшой проход по туннелю и красиво прорубленная арка, как понимаю, в следующую пещеру, что оказалась размерами не больше деревенского сарая, зато на той стороне видна самая настоящая дверь, плотно вписанная в стену так, что ни малейшего зазора.

Монах со сдержанной улыбочкой потянул дверь на себя, из-за нее донеслось веселое птичье щебетанье. Пахнуло ароматом цветов, а когда монах сдвинулся, я потрясенно в той исполинской пещере увидел прекрасный сад, кусты в цветах, высокую траву, толстые стволы деревьев с красиво изогнутыми ветвями.

Я охнул:

— Как такое возможно?

Он довольно улыбался.

— Это одна из оранжерей, за которыми я присматриваю. Не самая крупная, конечно, но где-то миль четыреста по площади… гм… в ней наверняка есть.

— Ну да, — сказал я ошарашенно, — что такое четыреста миль?.. Пара королевств, конечно, поместится, но Мамонтова намного крупнее. Надеюсь, ниже вас там пещер нет?

Он изумился, посмотрел даже с некоторой обидой.

— Как это нет? Все, что связано с камнями и металлами, ниже. А в самой глубине те, куда уже начали свозить запасы зерна, муки, благо подземные реки вряд ли иссякнут… так уж сразу.

Я поинтересовался:

— Скоро тут у вас будут выбирать нового настоятеля. Вы уже решили, за кого отдадите голос?

Он распахнул глаза шире.

— А что, аббат Бенедарий уходит?.. Жаль. С ним было так спокойно…

— Не сомневаюсь, — согласился я. — Вы давно не поднимались в общий зал для совместной молитвы?

Он посмотрел на меня с некоторой робостью, явно подозревая визитатора.

— Наш Создатель, — ответил он с осторожностью, — как мне по своей простоте кажется, не страдает глухотой. Он услышит меня, надеюсь… Может быть, услышит, даже если заберусь в подземелье и поглубже?

— А что, — спросил я, — ниже что-то есть еще, если не считать складов для отсидки на время прихода Маркуса?

— Есть, — ответил он. — Но я люблю сады, потому не опускаюсь ниже, где в адском пламени куется ни с чем не сравнимое оружие.

— Адском?

Он усмехнулся.

— Так говорится. Конечно, там не ад, хотя в подземных реках течет не вода, а расплавленный металл… Наши умельцы там обожают плескаться.

— Плескаться? — переспросил я осторожно.

Он пожал плечами.

— В смысле, работать. Есть еще пещеры, где дивные кристаллы всему придают необычные свойства. Отец Мантриус утверждает, что они созданы не Господом в первые дни творения, а уже людьми…

— А как на самом деле?

Он снова пожал плечами.

— Не знаю. Я лишь садовник. И настолько люблю свой сад, что даже, каюсь, редко поднимаюсь, как вы уже заметили, на обязательные общие молитвы… Уповаю только на доброту Господа. Ему стоит только разок заглянуть сюда, чтобы понять меня и простить!

Он кротко улыбался, уверенный и в доброте Господа, и в том, что за такой ухоженный сад ему простили бы и куда большие грехи, чем непосещение общей молитвы.

Я кивнул в сторону каменных ступеней в стене — ведут вниз и, судя по всему, рассчитаны на долгий спуск.

— А там?

— Еще пара садов, — ответил он довольно. — А потом уже мастерские гномов.

— Гномов?

Он улыбнулся.

— Так называем наших кузнецов и оружейников. Они же и рудокопы, но это уже между прочим.

— Господи, — сказал я, — что там можно ковать?

— Там еще ниже, — объяснил он доверительно, — редкие руды! Даже рыть не надо. Все на поверхности. Ну, если пещеру можно назвать поверхностью, хотя в самой пещере как бы поверхность?

— Вы философ, — сказал я. — Пастухи да садовники — лучшие философы в мире! Ладно, спасибо за подсказку. Пойду взгляну, а то всю жизнь буду вспоминать, что был так близко, но не посмотрел!

Он кивнул, чуточку разочарованный, что хочу кроме его сада увидеть еще что-то на свете.