– Есть информация об антивирусе? И способах обеззараживания?

– Пока мне вас нечем порадовать, – холодно ответил Лидер. – Но как только появится хоть малейшая информация, я вам ее, конечно же, сообщу. Вы ведь мне верите? Верите?

– Верю, – вытолкнул из себя полковник после паузы. – Верю.

Хотя конечно…

В тот вечер Иванченко с профессором так и не связался.

И все время в голове крутилась одна и та же мысль – значит, тридцать лет? Значит так? А мне… мне ты говорил, что имеешь ресурс тоже всего в полгода. Врал. Зачем? Чтобы держать за яйца, как уважаемый Лидер? Все просто толкутся и пинают друг друга в очереди за право сжать полковничьи яйца… А он… Полковник Иванченко может только ждать и пытаться придумать, как все сделать правильно.

Добраться до лаборатории? Он бы и сам пошел, но пока существует опасность прорыва вируса в бункер при выходе… и возвращении, рисковать нельзя. Ждать? Ждать. У него еще море времени, полгода.

Полгода. Хотя время летит… Как летит время…

Иванченко прошел по комнате, заглянул в зеркало. Уже не полгода, а значительно меньше. Профессор ничего нового не сообщил, Лидер… Лидер тоже ничего не говорит…

В дверь блока позвонили.

– Да? – сказал полковник в переговорное устройство.

– Вас срочно вызывают к телефону, товарищ полковник! – отрапортовал дневальный.

– Я иду, – сказал полковник. – Я уже иду.

Звонить мог только Лидер.

Вечерний доклад накануне прошел скомканно, Лидер даже слушать не стал, спросил напряженным голосом, все ли в порядке, и дал отбой. А теперь вот перезванивает. Без хорошей, задушевной беседы с полковником Иванченко Лидер уже уснуть не мог, пробормотал полковник, поднимаясь по лестнице.

Потом посерьезнел – именно по этой лестнице в его сне вот уже которую ночь подряд люди медленно поднимаются навстречу смерти. Хорошо еще, что ни разу не пришлось убивать никого во сне, кошмар вышвыривал Иванченко в реальность как раз в тот момент, когда он нажимал на спусковой крючок.

Ладно.

На узле связи все знали правила телефонных переговоров коменданта: дежурная смена уже стояла в коридоре, старший смены отрапортовал Иванченко о том, что за время его дежурства ничего не случилось, и пулей вылетел из зала.

Полковник сел в кресло, надел гарнитуру.

– Привет! – сказал усталым голосом Лидер. – Как там у тебя дела?

– Я докладывал в восемнадцать…

– Да-да-да… Помню. У меня тут немного суматоха была… Нас вообще-то обстреливали. И сейчас стреляют. Ты себе можешь представить – по Кремлю прямой наводкой лупасят, аж земля дрожит… – Лидер сделал паузу, и Иванченко вдруг ясно представил себе, как некто серьезный и важный на другом конце кабеля достает из кармана пиджака носовой платок и тщательно промакивает лоб, лицо и, возможно, лысину. Человек устал, человеку плохо. – Прикинь, полковник, разнесли в дребезги часы на Спасской башне. Почему Боровицкую башню с землей сравняли – я еще представить могу, но Спасская… Кому она могла помешать? Не подскажешь?

– Нет. Не имею представления.

– Я тоже. И самое обидное – Президент в Раменках, правительство – в Раменках, вместе с Премьером, заметь. А ломятся к нам, в Кремль. Не хотел я здесь оставаться. Была даже мысль туда, к тебе, на Узел-три приехать, но вовремя передумал. Хотя там как раз шансов выжить поболее будет. Если все правильно разыграть. Я к тебе чего звоню… – Лидер сделал паузу, в наушниках что-то затрещало, захрустело, Иванченко показалось, что сквозь помехи доносятся голоса, кто-то ругается, требует, чтобы немедленно, вы слышите – немедленно… – С тобой профессор так и не связался?

– Нет. Я несколько раз пытался – не отвечает. Хотя связь, похоже, работает. Никто просто не отвечает…

– Вот и у меня так. А мне сейчас очень нужно было бы с Протасовым пообщаться. В общем – готовь группу. Для начала много не нужно – человек пять. Дойти, постучаться. Если закрыто – я тебе сообщу коды от замков.

– Что мои люди там должны найти?

– Для начала – живого профессора. Потом… – Теперь на том конце кабеля кто-то явственно закричал, посыпался отборный мат, мужчина настаивал, чтобы ворота просто завалили и больше никаких выходов наружу. Иванова отправили – все, и хватит. Озвучили по радио – это теперь проблемы капитана, как его бишь… и Президента, если хотите… Да, именно Президента. Эти ненормальные, которые пытались ворваться сюда, ушли… уйдут, им здесь теперь ловить нечего… пусть теперь противоядие ищут в другом месте… да хоть в Раменках. А нам нужно выжить, вы понимаете…

– Извини, полковник, тут все на нервах, все очень возбуждены, – сказал Лидер, и теперь в его голосе звучала безмерная усталость. – В общем, тебе два дня на выяснение обстоятельств. Мне нужна информация. Два дня.

– Два дня, – повторил Иванченко, хотя связь уже отключилась. – Подготовить группу… А что там говорили на заднем плане о противоядии? И значит, выходили вы наружу. Не сами, отправляли людей, но ведь и обратно принимали… Это что получается – знаете вы о том, как изолировать вирус. Знаете, но мне не говорите…

Полковник кулаком ударил по пульту, зашипел от боли.

– Хорошо, – сказал Иванченко. – Ладно. Готовить группу… Давай вначале поговорим с виновником торжества.

Иванченко торопливо набрал коды, послал в лабораторию сигнал вызова.

Давно нужно было поговорить с профессором начистоту. Еще тогда, сразу после приезда лейтенанта Князева и появления на сцене четырех «Тюльпанов». Четное число цветов в букете – плохая примета, кстати… Иванченко нервно хохотнул и оглянулся на дверь – никто ничего не услышал.