— Это я сразу поняла. То есть я ничего не понимаю!

Татьяна Евгеньевна имела право знать правду, и Рая стала рассказывать. По мере того как она говорила, у Татьяны отвисала челюсть. Рая завершила монолог, секунду помолчала и добавила:

— Извините, Татьяна Евгеньевна, но у вас открыт рот.

— Но это же, — клацнула зубами и недоверчиво покачала головой Таня, — черт знает что такое! Совершенно ненаучно! Даже клон — звучит правдоподобнее. Кстати, почему этот, как бы Миша, такой голодный? Его что, не кормят?

— Кормят. Я кормлю, каждый день готовлю как на взвод солдат. Но Миша не наедается. Господи! — тихо простонала Рая. — До чего же я устала! У меня нервы не выдерживают, голова лопается, кастрюли опротивели.

Рая закусила губу и отвернулась к окну. Татьяну убедил не столько фантастический рассказ Раи, сколько вид девушки, непритворно унылый и скорбный. Так счастливые любовницы не выглядят.

— Я должна поговорить со специалистами, которые наблюдают Мишу! — потребовала Таня.

— Конечно. Лучше с Кладовым Василием Ивановичем. Он… приятнее, человечнее. Запишите номер телефона.

Позвонить Кладову Тане удалось только после восьми вечера. Потому что, едва выйдя из института на улицу, она получила звонок с фирмы. Неприятность с договором на куплю-продажу большой квартиры, который три дня назад заверила нотариус, а завтра его зарегистрируют в комитете по жилью, и договор вступит в законную силу. У продавца квартиры, оказывается, случайно и только сейчас выяснилось, есть внебрачный, но законный сын, отбывавший срок в колонии, выпущенный на поселение, женившийся на такой же заключенной, родившей ему двоих детей… Покупатель квартиры мог оказаться в ситуации, когда на его собственность стали бы претендовать уголовники со своим выводком. А покупателем был не последний человек в городе — глава пожарной инспекции. Ссориться с пожарными — себе дороже, замучают проверками, актами и штрафами.

Татьяна понеслась на работу…

Василию по новому сотовому телефону мало кто звонил. Номер знали только Рая и Семен. Поэтому он удивился, ответив на вызов и услышав строгое:

— Кладов Василий Иванович?

— Да, это я.

— Диктуйте адрес, по которому находитесь!

— Простите, вы кто?

— Кутузова Татьяна Евгеньевна, законная жена Михаила Александровича.

— Да, да, конечно, мы с вами утром виделись…

— Диктуйте адрес!

— Татьяна Евгеньевна, мне понятно ваше беспокойство, но не лучше ли перенести наш разговор на завтра?

Вася только пришел домой, его ждала стопка книг, которые нужно проштудировать, желательно до трех ночи, чтобы хоть немного поспать.

— Не лучше! — отрезала Таня. А потом у нее почему-то вырвалось: — Я вам не овечка Долли!

— Кто, извините?

— Не важно. Я настаиваю на немедленной встрече и разговоре!

— Дело в том, что я нахожусь дома…

— Не убудет от вашей жены, если полчаса со мной побеседуете.

— От жены? Впрочем, хорошо, подъезжайте.

«Не в пользу врача, который ставит уникальные опыты на людях, местожительство в бараках Нахаловки», — отметила Таня, записывая адрес.

Она не боялась за свою машину, «Жигули-шестерку», на которой подкатила к дому Кладова. Татьяне по статусу уже требовался другой автомобиль, но она все тянула с покупкой. Раньше казалось неудобным — отдать старушку «Жигули» Мише, а самой пересесть на «Шкоду». А теперь почему-то казалось, что с уходом мужа и удача отвернется, не время больших трат.

В длинном коридоре барака у единственного телефона (стена над ним по кругу была расписана именами и номерами) ссорились соседи. Но, увидев Татьяну, настороженно замолчали. Здесь не часто появлялись дамы в норковых шубах.

— Квартира шестнадцать? — спросила Таня.

Как по команде взметнулись руки и указали в конец коридора.

На ее стук (звонок отсутствовал) дверь открыл доктор, тот самый, голубоглазый, что приезжал на «скорой». Пригласил пройти, помог снять шубу. «Алкоголик или недавно развелся», — машинально и профессионально оценила Таня обстановку «квартиры гостиничного типа». И то и другое было совершенно верно. Женщиной здесь не пахло.

— Кофе? — предложил Василий, кивнув на закопченный алюминиевый ковшик, стоящий на электроплитке.

Таня замялась.

— Чашки чистые, не беспокойтесь, — улыбнулся доктор.

Таня именно это и подумала: «Чистая ли у вас посуда?» Он точно мысли ее прочитал. А улыбка у Кладова! Бабы, наверное, на него вешаются. Те, кто до шеи допрыгнет. Метров двух росту, не меньше.

Василий Иванович разгреб книги на столе, поставил чашки. У него опять не было ни сахара, ни молока для гостей.

Он говорил. Татьяна внимательно слушала, прихлебывала кофе. Стол был застелен клеенкой, плохо вымытой, Таня положила локти на стол, и они прилипали.