«Наконец-то свалил!» – примерно так можно было перевести на нормальный язык дружный возглас Мандарина и Коротыша, которые в присутствии черного гвардейца охраны барона чувствовали себя немного не в своей тарелке. Несколько селян между тем выбежали из большого дома старосты и, расстелив на земле холщовую тряпку, выложили на нее несколько кругов сыра, ломти вяленого мяса, пару пучков зелени, шкуру какого-то небольшого животного и пузатую бутылку с мутной жидкостью.

– О, самогон! – радостно воскликнул Мандарин, – Бас, можно?

Тот только кивнул с покровительственной улыбкой, и Коротыш с Мандарином бросились откупоривать бутылку.

– И это дань? – удивился я, глядя на снедь.

– А ты чё думал, у них тут золотые рудники, что ли? – хмыкнул чернокнижник и добавил: – Денег они тут отродясь не видели. Ну, если только девки иногда… – Эй, гарсон! – опередив мой вопрос, вальяжно махнул рукой Бас, обращаясь к старосте. – Стол нам тут организуй!

Селяне тут же забегали, и прямо на площади появился небольшой стол и парочка грубых скамей. И почти сразу же подбежало несколько женщин, поставив на стол кувшин и несколько грубых кубков.

– Чё, бухаем?! – плюхнулся на скамью Мандарин, уже успевший несколько раз глотнуть из бутылки с мутной жидкостью.

– Слышь, Мандат, свали отсюда и не отсвечивай, – поморщившись, махнул рукой Бас, – нам с дядей побеседовать надо.

Малолетний гопник спорить не стал, быстро кивнул и поднялся, направляясь к Коротышу, который к столу подходить и не думал – бродил вокруг жителей деревни, заглядывая каждой женщине под капюшон.

– Ну что, теперь можно и поговорить спокойно, – потерев руки, уселся Бас за стол, наливая себе в кубок пенный напиток из кувшина. Пиво, что ли?

– Командир! – вдруг раздался возбужденный голос Мандарина.

Мы вместе с Басом быстро обернулись и увидели, как тот за волосы подтащил к столу одну из женщин. Как раз в этот момент он швырнул вскрикнувшую девушку, и она упала в пыль у наших ног.

– Смотри, какая цаца, командир! – воскликнул Мандарин, грубо поднимая селянку на ноги, и тут же рванул на ней серую хламиду.

Да, фигура у девушки, конечно, неплохая. Да и сама симпатичная, пусть даже и лицо грязью замазано, а тряпки на ней совсем уж грязные и рваные. Но не помогла маскировка.

– Вау! – воскликнул Коротыш и звонко шлепнул селянку по округлой ягодице. – Вот это задница!

Не знаю, чем было вызвано восхищение Мандарина и Коротыша, но, несмотря на относительно хорошую фигуру, жительница деревни сейчас была лишена какой-либо сексуальной притягательности – просто смертельно испуганная голая женщина.

– Будешь, командир? – спросил Мандарин, и после того как Бас махнул головой отрицательно, обратился ко мне: – А… а вы, будете?

Вздохнув, я посмотрел на сидящего за столом друга детства.

– Бас, мне это не нравится, – вздохнув, произнес я.

– Телка не нравится? – не понял Бас и отхлебнул пенный напиток из кубка. – Ты давай, присаживайся уже, – помахал он кистью, указывая на место напротив себя.

– Бас, гребаный стыд, мне не нравится происходящее! – не выдержав, повысил я голос.

Нахмурившись, он поднялся и жестом показал Мандарину с Коротышом исчезнуть. Синхронно кивнув, оба подались было назад, но замешкавшийся Мандарин вдруг быстро подскочил к нам и, схватив селянку, поволок ее за собой.

– Староста! – развернувшись, закричал он деревенскому старшине. – Кровать готовь, да побольше!

– Бас, что за дерьмо?!

– Масик, ты что, говна ввалил? Ты чего паникуешь-то?

– Бас, они сейчас эту телку насиловать будут?

– И чё? – пожал плечами Бас. – От нее что, убудет, что ли? Они тут привыкшие уже все, расслабься…

Я вздохнул, и с силой зажмурившись на мгновенье, посмотрел в черные глаза чернокнижника. Вокруг которых сейчас, на ярком солнечном свету, была хорошо видна пугающая черная сетка кровеносных сосудов.

– Бас. Мне. Это. Не нравится.

– Масик, да расслабься! – взмахнул руками Бас, и напел: – Пиф-паф! А мы разбойники-разбойники-разбойники… мы любим бить люде-е-ей… и бить баклуши!

С чувством напел, надо сказать.

– Пусть парни повеселятся, жалко тебе, что ли? – добавил он с улыбкой и успокоился, видя, что я больше не возникаю.

– Бас, пусть прекратят, а? – стараясь сдержать тяжелое раздражение внутри, постарался спокойно произнести я.

– Да ладно, Масик, хорош тут в моралиста играть! Здесь все население уже перетрахано сотни раз! Это же неписи, пиксели, что тебе до них?