Похоже, он простил Старого Хрофта за долгое своё заточение.

– Нам ведь с тобой ещё сражаться в день Рагнарёка, ты не забыл? – не выдержал как-то раз Отец Дружин, когда волк в очередной раз утвердил собственный подбородок на его коленях.

– Нами в тот день станет сражаться с собой сама Судьба, – напыщенно провозгласил сын Локи. – Нам не следует роптать. Мы будем как меч и копьё, не более того. Меч разрубит копейное древко, но и сам сломается о его наконечник. Здесь нет больше места чувствам, дядя. Мы лишь исполним своё предназначение – сразим друг друга, как положено героям. – Фенрир поёрзал, устраиваясь поудобнее. – Но пока, коль мы возрождаем Асгард, не вижу надобности в суровостях.

– Что же ты станешь делать, когда мы закончим? – не удержался Один.

– Останусь тут. Уверен, асы поймут, – с неколебимой верой сказал волк. – Мой отец… он тоже поймёт. И поможет убедить остальных. В конце концов, я не виню вас, особенно асиний. Они испугались.

– Да, – признался Старый Хрофт. – Мы испугались. И, обуянные страхом, нарушили клятву.

– А не случись этого, – вдруг с горечью перебил волк, – может, и нам не пришлось бы биться. А так… никуда не денешься, великий Один. Судьба всевластна. Предопределённое исполнится, но лишь тот может назватья героем, кто до конца шёл против необоримой судьбы.

– Клянусь собственными священными браслетами, ты что, втайне брал у Браги уроки красноречия?

– У меня было слишком много времени всё это обдумывать. – Губы волка чуть дрогнули, обнажая белоснежные клыки. – Заняться мне было особо нечем, как ты понимаешь, великий Один.

– У нас хватит иных забот до всякого Рагнарёка, – усмехнулся Старый Хрофт. – Скьёльд уверяет, что Хедин, Познавший Тьму, пойдёт на нас войной…

– Обязательно пойдёт, – с готовностью подтвердил волк. – Я б на его месте пошёл бы непременно.

– Это почему же? – поразился Старый Хрофт.

– Двух вожаков в одной стае не бывает, – лаконично отрезал Фенрир.

– Чепуха. Новый Бог Хедин и Новый Бог Ракот остаются, как и были.

– Это тебе так кажется, дядюшка, – оскалился волк в зловещей ухмылке. – Прости меня за непочтительность, но…

– Но что? – Один сдвинул брови.

– Но возродить Асгард – это не просто вернуть асов, – шепнул вдруг Фенрир. – Не чувствуешь? Не чуешь? А я так да. Кровь, кровь, очень много, как перед большой охотой. У нас, у волков, это изначально. Когда вы привязывали меня, я знал, что крови не будет. И… не был готов. А сейчас она повсюду. В воздухе, в воде, на земле. Только мы её не видим, она ещё не пролилась.

– Если не пролилась, то ещё может и не пролиться!

– Не может, нет, – покачал лобастой головой волк. – Это неизбежно, как Рагнарёк, где нам, дядя, придётся сразиться и сразить друг друга.

– Я вырвал тени асов из заточения, – сурово изрёк Один. – Уже тем самым свершено небывалое; опрокинуты все предопределённости. А ты мне всё про тот же Рагнарёка…

Волк снова усмехнулся. Отошёл, лёг, положил голову на лапы, словно приготовившись ждать как раз этого самого Рагнарёка.

– Ты первый из Древних Богов, что возвращает себе власть, великий Один.

– И что? Есть множество миров, куда не добрались даже Ямерт со своими. Древние там как были, так и остались. Да и откуда ты можешь знать, что я – первый?

– Волчье предвидение, – оскалился Фенрир. – Сила идёт за тобой, великий Один, идёт незримо для тебя, но не для меня. Я ж как-никак волк. Нюху привык доверять.

– Слова, слова, племянник, – пожал плечами Старый Хрофт, поднимаясь. – Вставай, лежебока. Гномы должны были скот пригнать. Поможешь им.

– Я волк! – оскорбился сын Локи. – Волк, а не пастушья овчарка!

– Один разок можешь и овчаркой побыть. Вставай, вставай, это последнее, что нам сделать осталось перед обрядом!

Райна ощутила, как замерший у неё за спиной воин, на чью грудь она так удобно опиралась, нетерпеливо шевельнулся. «Как? Почему? Отчего он не хочет стоять так вечно, вырванный из потока времени, созерцая око Творца, оставленное нам в назидание и как знак великой надежды?»

– Валькирия! – грозно рыкнул прямо в ухо чужой грубый голос.

Её словно вытолкнули из тёплой избы в ледяной жгучий ветер зимнего Йотунхейма. Серая мгла в небесах закрылась, золотая тропа обернулась тонкой, едва заметною ниткой. Валькирия вновь оказалась, где и была, – на самой вершине Мирового Древа.

Подле неё стоял высокий и широкоплечий воин, с львиной гривой иссиня-чёрных волос и огненно-алым плащом за спиной.

Не требовалось иметь семи пядей во лбу, чтобы, едва вглядевшись, осознать, кто перед ней.

– Ракот Восставший, – поклонилась Райна, опуская слово «бог». Бог у неё – ныне, присно и во веки веков, пока бьётся её сердце – только один. Бог-Творец Упорядоченного.

– Он самый, – рыкнул тот. – Что делаешь ты здесь, дщерь Одина? Как оказалась? Вместе ли ты с великаном Мимиром, стражем Источника Мудрости, или сама по себе?