Хуан Антонио честно притворялся, что наслаждается, хотя пристальное внимание его нервировало. Не ожидал он, не приготовился к такому любопытству.

А мне было хорошо. Я знала, какой сюрприз лежит в моей сумочке.

— Хуан Антонио, — позвала я, — ты умеешь быть откровенным?

— С тобой — безусловно.

— Тогда расскажи, как ты родился. На самом деле.

Он вздохнул.

— Да пошлая история-то. Банальная и противная. Моя мать — проститутка. Снимала клиентов в притоне. Почему не сделала аборт, когда забеременела мной, — никто уже не узнает. Мне был год, когда очередной клиент зарезал ее и застрелился сам. Когда протрезвел, ага. Меня взяла под опеку семья, жившая по соседству. Им требовались детские руки в хозяйстве. Лет с четырех я жил у Вэня. Вот и вся история.

— Но это только начало, — загадочно сказала я.

Хуан Антонио пожал плечами:

— Думаю, продолжение будет таким же скучным.

Я мягким движением вынула конверт из сумочки и протянула ему:

— Погляди, может, там найдется кое-что интересное для тебя?

На конверте красовался герб полицейской академии Кабаны. Письмо пришло вчера, и половину дня я уговаривала Крюгера дать его мне — хотела вручить сама.

Хуан Антонио переменился в лице. Открыл, достал листок пластиковой бумаги, четыре раза прочел текст, шевеля губами.

А потом вскочил и оглушительно завопил:

— Эй! Слушайте меня! Вы только послушайте, что принесла мне Делла Берг! Эй! Меня зачислили в колледж! В федеральный! Там уже идут занятия, но я догоню! Глазам не верю — я студент?! Я, Андрей Некрасов, — студент федерального колледжа?! Вот, глядите, — он помахал конвертом, — мне прямо оттуда написали! Это полицейская академия Кабаны, лучшая академия! Инженерный факультет!

Сначала было тихо. Потом люди вскочили с мест, кинулись обнимать и поздравлять Хуана Антонио. Со всех сторон неслись крики:

— Здорово!

— Ты молодец, Хуан Антонио!

— А что, коп — отличная профессия! Никогда без работы не останешься, копы-то везде нужны!

— Федеральная служба — чего еще надо?

— И пенсия будет!

— Карьеру сделаешь!

Я тихо отступила на задний план. Расплатилась по счету и вышла на парковку.

Крюгеру действительно понравилась моя идея с «оплатой» труда Хуана Антонио. Всего-то делов — написать ректору академии в Кабане с просьбой принять на обучение способного парня, оказавшего помощь полиции. Я думала, что Хуана Антонио зачислят на следующий год. Похоже, Крюгер не ограничился письмом, а еще и лично побеседовал с ректором, представив в лучшем виде подвиги парня, если зачислили прямо на текущий курс. Хуан Антонио справится, ни капельки в этом не сомневаюсь.

И Крюгер хороший человек. Надо будет при случае просто зайти к нему на чай.

С ватрушками.

Нам достались почетные места — сразу за женихом и невестой, слева от прохода. По правую руку от меня башней возвышался невозмутимый Август, по левую стоял Макс.

— Кто бы мог подумать, — бормотал Макс.

Он еще не пришел в себя от шока. Нам всем сказали только вчера. Суеверная Эмбер боялась, что в последний момент все сорвется. Не знаю, с чего это она решила.

Мы смотрели в спину молодым. Эмбер сияла. Такой хорошенькой она никогда еще не была. И на жениха глядела с бесконечной любовью. Она действительно была чиста душой. Никакие сплетни, никакие слухи о прошлом жениха ее не отвратили. Как не отвратила и правда о его происхождении.

Эмбер Мелроуз превратилась в леди Рассел.

— Она хотела любви, — внезапно сказал Август. — Она готова была полюбить кого угодно, даже женщину, лишь бы ее любили.

— Лорд Рассел — прекрасный человек, — сказала я с некоторым возмущением. Меня злили ксенофобские нотки в словах моих мужчин.

— Уж получше многих чистокровных, это точно, — согласился со мной Макс.

Свадьба была веселой, и я не чувствовала никакой грусти. О чем грустить? Мы с Эмбер так и будем дружить. Я каждый год буду прилетать к ней в гости, поохотиться и насладиться красотой поместья.

Когда Эмбер бросила в толпу букет невесты, Макс ловко толкнул меня плечом. Я невольно переступила, чтобы сохранить равновесие, и почти с ужасом увидела, как точно мне в лицо летит плотная связка цветов. В последний миг передо мной возникла мужская рука и схватила злосчастную примету. Макс выругался.

Держа в лапище букет невесты, Август обернулся к другим гостям. Послышался хохот. Август непонимающе посмотрел на людей, потом вопросительно — на меня.

— Почему они смеются, я что-то делаю не так?

Я не придумала, что ему ответить.