Степень развала эльфийской военной машины лучше всего характеризует история с захватом имперской столицы. Ударный отряд орочьей армии, обойдя заслоны остроухих, вышел к городу окольными путями и внезапной ночной атакой захватил «прекраснейший из городов Илааля», уже лет триста как обходящийся без крепостных стен и защитных рвов. Последующая кровавая вакханалия навсегда осталась в памяти эльфов как самая трагичная и позорная страница их истории. Судя по обрывочным данным, дошедшим до наших дней, орки не только вырезали практически все население, не успевшее разбежаться, но и осквернили все эльфийские святыни, до которых только смогли дотянуться. Одна из легенд, записанная, правда, лет так через двести после обсуждаемых событий, гласит, что Даргх-Кхан со своими соратниками насиловал эльфийских жриц прямо на алтарях храмов, а тотемные столбы даже не кропили, а поливали кровью знатных пленников.

От тотального уничтожения остроухих спас случай. Или закономерность — тут как посмотреть. Легендарный вождь орков, которого ряд уважаемых жрецов позднее на полном серьезе считал живым воплощением Илагона на земле, что кстати нашло свое отражение в культуре и искусстве империи, где изображениям этого грозного бога часто придавали вполне узнаваемые орочьи черты, заработал свою жутковатую славу не просто так. Даргх-Кхан не посылал воинов на смерть, а вел их за собой. До поры до времени это сходило ему с рук, но однажды везение все же кончилось. «Ужас с востока» получил стрелу в пах и спустя четыре дня отправился в страну вечной охоты. Орочьи предания утверждают, что стрела была отравленной, но я скорее поверю в обычный сепсис.

После гибели предводителя казавшаяся несокрушимой махина орды мгновенно распалась на десятки враждующих племен, стремящихся унаследовать славу и власть Величайшего. Эльфы получили возможность перевести дух. А затем в дело вмешались люди. Что тут сыграло решающую роль: эльфийские деньги и дипломатия или извечное стремление к экспансии, теперь уже вряд ли выяснишь, но результат известен. Объединенными усилиями людские и эльфийские рати повернули волну орочьего вторжения вспять. Причем у эльфов к тому времени дела были уже настолько плохи, что они вынуждены были набирать в свою армию людей-колонистов, пребывавших у них ранее на положении бесправного быдла и не имевших права носить оружие страшнее кайла или мотыги.

Дальше все шло по накатанной. Орки, отброшенные обратно в дикие степи, еще лет сто пытались воссоздать орду и повторить на бис своё разрушительное нашествие на закатные страны. В итоге бесконечные усобицы унесли больше жизней, чем сам великий поход. В братоубийственной войне бесследно исчезали целые племена. Народные предания степняков гласят, что по землям, являющимся ныне приграничными, можно было ехать неделями, так и не встретив признаков жилья.

Эльфам пришлось еще хуже. Восточные и центральные земли империи превратились в пустыню. Мор, голод и не прекращающиеся усобицы нанесли едва ли не больший урон, чем нашествие орков. Экономическая и военная мощь империи оказалась безнадежно подорвана. Центральная власть была полностью дискредитирована чередой военных поражений и не прекращающейся чехардой со сменой правящих династий. На этом фоне выступление людей, поддержанных восстанием многих человеческих полков эльфийской армии, явилось настоящей катастрофой.

Сил на противостояние новой угрозе у обескровленной империи уже не было. В результате очередной эльфийский правитель практически без боя уступил огромные территории, а заодно и императорский титул будущему Рейнару первому, который поспешил присвоить новообразовавшемуся государству свое имя.

Последующие века прошли под знаком не прекращающейся людской экспансии. Вырвавшись из клетки своих благодатных, но перенаселенных владений, человечество с азартом принялось осваивать бывшие эльфийские угодья. Новые королевства возникали как грибы после дождя, чтобы тут же сгинуть, будучи поглощенными своими более удачливыми соседями. Империя, заложенная Рейнаром, неуклонно расширялась на север, восток и запад, подминая независимые королевства и оттесняя остатки эльфов к берегам Закатного океана.

Система начала постепенно возвращаться в состояние равновесия около трех веков назад. Орки и эльфы постепенно восстановили силы и стали подумывать о реванше, разобщенные людские королевства, оставшиеся к тому времени только на северных рубежах империи Рейнар, сплотились в Северную лигу. В то же время императоры вынуждены были тратить немало ресурсов на противодействие набирающим силу центробежным процессам в своих собственных владениях. В результате границы обрели, наконец, некоторую стабильность. Эпоха великого переселения народов окончилась, и начался очередной золотой век цивилизации с обязательным расцветом наук, искусств и ремесел, а также прочими сопутствующими факторами, вроде падения нравов и поругания исстари сложившихся общественных устоев.

Результаты этого длительного застоя я и наблюдал сейчас вокруг. Хотя опыт земной истории подсказывает, что интересные времена имеют поганую привычку повторяться, причем в самый неподходящий момент. И как бы мой визит в Вангард не стал прологом такого возвращения.

– ------------------------------------------------

* В имперском летоисчислении век равняется 60 годам и состоит из 12 пятилетних циклов.

Столица Арленвайла встретила меня теплым грибным дождем, который прибил пыль, освежил воздух и слегка сполоснул улицы Вангарда. Не то чтобы тут такая уж грязища была, но небольшая влажная уборка явно пошла на пользу.

Вообще-то в империи за чистотой населенных пунктов худо-бедно следят, хоть и без фанатизма. Обычно этим занимаются постояльцы городской тюрьмы под присмотром пары-тройки стражников. К тому же для помоев имеются сточные канавы, а в городах покрупнее главные улицы, как правило, стараются замостить камнем. Ну и для жителей, мусорящих слишком уж явно, предусмотрены довольно солидные штрафы. Те же, кто не в состоянии их оплатить, имеют хорошие шансы пополнить ряды арестантов и отправиться бороться за чистоту уже своими собственными руками. Вангард в этом отношении ничем от имперских городов не отличался. Да он и вообще мало чем отличался, если уж на то пошло.