– Ты знаешь меня, госпожа, – проговорил он. – Знаешь, кто я. Следовательно, у тебя значительное преимущество передо мной.

– Ты даже не знаешь, насколько значительное, – хищно улыбнулась она. – Поэтому называй меня…

Она замялась, глянула на рукав платья…

– Называй Зеленой Дамой. Что так глядишь? Считаешь, только вам, странствующим рыцарям, дозволено сохранять инкогнито под романтическими прозвищами? Для тебя я – Зеленая Дама, и точка. Дело даже не в цвете одежды. С тем Зеленым Рыцарем я смело могу соперничать. Встречались такие, которые по одному моему кивку готовы были положить голову на плаху. Может, сомневаешься?

– Я бы не посмел. Пусть только будет случай, госпожа, и я не поколеблюсь.

– Говоришь, случай? Как знать. Посмотрим. А пока помоги мне забраться в седло.

Они ехали, держа справа синие на фоне туч хребты Судет. Зеленую Даму и Рейневана опережал только дозор: толстый сержант и два стрелка. Вслед за Дамой и Рейневаном двигались остальные: воины, оруженосцы и слуги, ведущие свободных и вьючных коней. Арьергард колонны составляли Либенталь et consortes.

Они были не одиноки, на дороге царило довольно оживленное движение. И неудивительно – ведь двигались они по известному и с давних времен используемому торговому пути, связывающему Запад с Востоком. До Згожельца, известная как via Regia, королевская дорога, идущая через Франкфурт, Эрфурт, Лейпциг и Дрезден до Вроцлава, в Згожельце разветвлялась в так называемую Подсудетскую дорогу, бегущую вдоль подножия гор через Еленью Гуру, Свидницу, Нису и Рачибуж, чтобы в Кракове снова соединиться с Вроцлавским трактом и идти на восток, к Черному морю. Неудивительно, что по Подсудетской дороге тащились телега за телегой, обоз за обозом. С востока на запад, к немецким странам, традиционно двигались волы, бараны, свиньи, кожи, меха, воск, поташ, мед и сало. В противоположную сторону везли вино. И изделия, изготовляемые развитой на западе промышленностью, которая на востоке никак не хотела развиваться.

Зеленая Дама натянула поводья стройной белой кобылы, подъехала так близко, что коснулась коленом его колена.

– У тебя на воротнике, – заметила она, – засохшая кровь. Это их работа? Либенталя и компании?

– Нет.

– Короткий ответ, – надула она губы. – Однозначный до боли. А я, подумать только, в глубине души надеялась, что ты разовьешь тему и порадуешь меня приключенческой повестью. Напоминаю, ты должен был меня увеселять. Но коли тебе это не по вкусу, навязываться не стану.

Он не ответил, словно язык проглотил. Какое-то время ехали в тишине. Зеленая Дама, казалось, была полностью поглощена тем, что любовалась открывающимися видами. Рейневан то и дело поглядывал на нее украдкой. Во время одного такого как бы случайного взгляда она поймала его, схватила глазами как паук муху. Он отвел глаза. Ее взгляд вызывал дрожь.

– Насколько я поняла, – довольно беспечно возобновила она разговор, перебивая повисшую между ними тишину. – Насколько я поняла, ты ухитрился сбежать от стражей. Для того, чтобы на следующий день вернуться. Добровольно. Свободой ты пользовался едва одну ночь. И теперь едешь в замок Столец отдать себя в руки и во власть господина Яна Биберштайна. Чтобы так поступить, у тебя должна быть причина. Была?

Он не ответил, только кивнул головой. Глаза Зеленой Дамы опасно прищурились.

– Серьезная причина?

Он снова хотел кивнуть, но вовремя одумался.

– Серьезная, госпожа. Но я предпочитал бы об этом не говорить. Не обижайтесь. А если обидел, каюсь и прошу прощения.

– Прощаю.

Он снова украдкой взглянул на нее, и снова она поймала его в ловушку своих глаз, выражение которых он не мог разгадать.

– У меня было и до сих пор есть желание поговорить. Вопросами я намеревалась только склонить тебя к большей разговорчивости. Потому что на большинство вопросов я и так знаю ответы.

– Правда?

– Ты отдаешься на милость господина Яна ради демонстрации. Чтобы попытаться убедить его, что у тебя совесть чиста. Я имею в виду – в отношении Катажины, естественно.

– Ты удивляешь меня, госпожа.

– Знаю. Я делаю это специально. Однако вернемся, как часто говорит мой исповедник, к meritum [660] . Ha господина Яна, можешь мне поверить, твоя демонстрация впечатления не произведет. В замке Столец тебя ожидают, я так думаю, довольно неприятные процедуры. Которые окончатся весьма печально. Надо было убегать, пока возможно.

– Бегство подтвердило бы обоснованность обвинений. Было бы признанием вины.

– Ох. Значит, ты невиновен? Ничего нет на совести?

– Ты наслушалась сплетен обо мне.

– Верно, – согласилась она. – Их кружило множество. О тебе. О твоих делишках. И победах. Хочешь, не хочешь, а слушала.

– Знаешь, госпожа, – откашлялся он, – как оно бывает со слухами. Воробьем вылетит, волом вернется…

– Знаю и то, что нет дыма без огня. Прошу, не цитируй больше поговорок.

– Преступлений, которые мне приписывают, я не совершал. В частности, не нападал и не грабил сборщика податей. И у меня нет награбленных денег. Если тебя это интересует.