– Ну его к черту, этого волшебника! Не приставай ты к нему! Оставь его в покое хотя бы сегодня. Давай лучше уплывем куда-нибудь, по-настоящему далеко!

И они уплыли. И это «по-настоящему далекое» плавание обернулось для них путешествием на много и много дней.

За это время псы покрыли огромное расстояние; ведь вы должны помнить, что они были созданиями заколдованными и мало кто из обычных обитателей моря смог бы за ними угнаться.

Устав от обрывов и гор на дне и от соревнований в скорости на средней высоте, они поднимались выше, выше и выше, на мили и мили, прямо сквозь толщу воды. Но когда бы они ни достигали поверхности, кругом не было видно никакой земли.

…Море вокруг было гладким, спокойным и серым. Внезапно оно подернулось рябью, и темные заплаты запестрели на нем под слабым дуновением холодного ветра – ветра рассвета. В мгновение ока солнце, издав клич, проглянуло из-за обода моря, такое красное, словно выпило горячего вина, и, стремглав вспрыгнув в воздух, отправилось в свое ежедневное путешествие. Кромки волн окрасились в золото, а тени меж ними – в темную прозелень.

На границе моря и неба прямо в солнце плыл корабль, и на фоне пылающего огня мачты его казались черными.

– Куда он плывет? – спросил Ровер.

– О! Полагаю, в Японию, или в Гонолулу, или в Манилу, или на остров Пасхи, или Четверга, или во Владивосток, или куда там еще, – промолвил морской пес, чьи географические познания были несколько туманны, несмотря на хваленые сотни лет рыскания по морям. – Я думаю, это должен быть Тихий океан {67} . Не знаю только, какая из его частей – теплая, судя по ощущениям. Это довольно-таки обширное водное пространство. Поплыли дальше, не мешало бы чего-нибудь перекусить!

Когда они вернулись несколькими днями позже, Роверандом снова отправился на поиски волшебника – у него было такое чувство, что он дал тому отдохнуть достаточно долго.

– Пожалуйста, мистер Артаксеркс, не могли бы вы… – начал он как обычно.

– Нет! Не мог! – заявил Артаксеркс даже еще более категорично, чем всегда.

Впрочем, на этот раз он действительно был очень занят. По почте поступили жалобы.

Как вы все, разумеется, можете себе представить, в море существует множество дел, которые идут неважно. И даже самый лучший ПАМ не может этого предотвратить. А с некоторыми из этих дел вообще непонятно что можно поделать. Обломки кораблей сыплются на крышу вашего дома. Извержения вулканов, случающиеся на дне моря {68} , – точь-в-точь как у нас, – могут разметать ваше премированное стадо золотых рыбок, или разрушить дипломированную клумбу актиний, или уничтожить единственную и неповторимую жемчужную раковину или знаменитую скалу и коралловый сад. Дикая рыбина может затеять драку на проезжей части и покалечить русалочью детвору. Безмозглые акулы заплывают к вам в окно столовой и портят весь обед. Дремучие, немыслимых размеров монстры черных пропастей наводят ужас и творят безобразия…

Морской народ испокон веков терпел все это, однако не без жалоб. О да, они любили жаловаться! Конечно, они и теперь писали письма и в «Еженедельную прополку водорослей», и в «Русалочью почту», и в «Океанские взгляды», но ведь теперь у них был ПАМ! И вот они писали также и ему и ругали за все его — даже за то, что кого-то из них ущипнул за хвост его собственный ручной омар.

Они говорили, что его магия не соответствует требованиям (и это было действительно так), и что его зарплату необходимо снизить (что было правильно, но грубо), и что ему малы ботинки (что было также почти верно, хотя им бы надо было сказать «шлепанцы» – поскольку он был слишком ленив, чтобы часто надевать ботинки), и еще много чего – вполне достаточно, чтобы Артаксерксу было о чем беспокоиться каждое утро, особенно по понедельникам. Каждый раз по понедельникам его ожидало несколько сотен конвертов!

Был как раз понедельник. Поэтому Артаксеркс бросил в Роверандома обломок камня, и тот ретировался, как устрица из сетки.

Он очень даже обрадовался, когда, вылетев в сад, обнаружил, что вид его ничуть не изменился. И вправду, смею сказать, что, не ретируйся он так быстро, волшебник вполне мог бы превратить его в морского слизня или заслал бы его на самый Край Запредела (где бы он ни был) или даже в Клубящийся Котел {69} (который находится в самом глубоком месте самого глубокого моря).

Пес был очень раздосадован и пошел излить душу морскому Роверу.

– Оставил бы ты его лучше в покое. Во всяком случае, пока не кончится понедельник, – посоветовал морской пес. – Если бы я был тобой, я бы вообще пропускал все понедельники. Пошли поплаваем!

После этого случая Роверандом дал волшебнику отдохнуть так долго, что они оба почти забыли друг о друге. Хотя не совсем: собаки так легко не забывают обломки камней…

Похоже было, что Роверандом весьма прочно обосновался во дворце в статусе домашнего животного. Он вечно пропадал где-то с морским псом, и нередко к ним присоединялась русалочья детвора. По мнению Роверандома, она была не такая веселая, как двуногие дети (но это, конечно, потому, что он не принадлежал морю изначально и не мог быть беспристрастным), но все же давала ему возможность чувствовать себя достаточно счастливым. Благодаря ей он мог бы остаться здесь навечно и в конце концов забыть про мальчика…

…если бы не кое-что, случившееся чуть позже.

Когда мы подойдем к этим событиям, вы можете задать себе вопрос: а не имел ли к ним отношения Псаматос?

Во всяком случае, в море было огромное количество детей, так что выбирать было из кого. У старого морского царя были сотни дочерей и тысячи внуков, и все они жили в том же самом дворце, и всем им ужасно нравились оба Ровера – и миссис Артаксеркс они нравились тоже. Жаль, что Роверандому не пришло в голову рассказать ей свою историю, ибо уж она-то знала, как добиться от ПАМа всего, чего угодно, при любом его настроении. Но в таком случае, разумеется, пес раньше бы покинул те места и, несомненно, лишился множества впечатлений.