На этом месте Клара все-таки разрыдалась. От облегчения, что умирать прямо сейчас ее не заставят, и от разочарования, что смерть вовсе не похожа на сладкий сон, и от жалости к себе, никчемной трусихе, которая с перепугу упустила возможность быстренько отмучиться, и теперь придется оставаться в живых наедине с кучей нерешенных и, будем честны, неразрешимых проблем, которые, строго говоря, и есть жизнь. Ну и от разочарования, что этот тип не предложил ей ни исполнения желаний, ни даже какого-нибудь несчастного миллиона. А ведь мог бы. Что ему стоит, а.

Но все равно очень здорово, что хотя бы не надо умирать.

Карл терпеливо ждал, пока она успокоится. Не лез с утешениями, но чашку чая протянул вовремя – в тот самый момент, когда Клара еще не вспомнила о его существовании, но уже захотела пить, потому что от рыданий пересохло в рту и в горле.

Чай оказался сладким. С непривычки это было так фантастически вкусно, что Клара сперва вообще не поняла, что пьет. Какой-нибудь магический эликсир? Или что там боги олимпийские пили? Нектар?

Но нет, просто обыкновенный чай с сахаром. Боже, как же это прекрасно! А ведь худые люди могут пить такой каждый день. С ума сойти, какая счастливая у некоторых судьба.

– На самом деле я вам наврал, – сказал Карл, когда она поставила чашку – мимо блюдца, но, по крайней мере, на стол, тоже своего рода достижение.

– Наврал? – беспомощно переспросила Клара. Голова пока соображала довольно плохо. Но способность членораздельно говорить вернулась, и то хлеб.

– Наврал, – покаянно подтвердил он. – Предложил заведомо неосуществимую сделку. На самом деле передать свою жизнь другому человеку технически невозможно. Это же не бензин, который можно перелить из одного автомобиля в другой и продолжить путь. Даже не знаю, как бы я выкручивался, если бы вы согласились с моим предложением. Но, честно говоря, я был заранее уверен, что выкручиваться не придется. Когда человек так оживляется при слове «сделка», вряд ли он действительно хочет умереть. Скорее уж просто сделать свою жизнь более легкой и приятной.

Клара почувствовала, что краснеет. Это он, получается, мысли ее прочитал. О миллионе и трех желаниях. Господи, стыдно-то как.

– Совершенно напрасно вы стесняетесь, – сказал Карл. – Нормальное, естественное стремление, свойственное любому человеку. Могли бы, конечно, сразу сообразить, что взять с меня особо нечего. Я – ангел смерти, а не податель жизненных благ. Себе вон новую квартиру без шумных соседей устроить – и то не могу. Предел моих возможностей – постоянно находить в карманах мелочь, которой как раз хватает, чтобы купить конфеты к чаю и заплатить за интернет.

– За интернет? – переспросила Клара.

Уж на что была в ужасе, панике и смятении, а все равно ужасно удивилась. Зачем ему интернет?!

– С друзьями переписываться, – объяснил он, не дожидаясь расспросов. – Часто встречаться, увы, не получается. Поэтому скайп, иногда фейсбук…

– О боже, – потрясенно сказала Клара.

Фейсбук! Скайп! У ангела смерти есть фейсбук и скайп. Для переписки с друзьями! Если это не горячечный бред, то что тогда он.

Она решительно достала из коробки еще одну конфету. Гори все огнем.

Некоторое время они просто пили чай с конфетами. Ничего интересного больше не происходило. Ни пожаров с фейерверками, ни обескураживающих откровений. И исполнить три желания этот тип так и не предложил. И даже всего одно. И ясно уже было, что не предложит. Не с моим счастьем, эх.

– Понимаете, – сказала наконец Клара. – Вот вы меня сейчас напугали, и выяснилось, что на самом деле я не хочу умирать. Ладно, пусть так. Но потом вы уйдете, а я останусь тут. По-прежнему без работы, без денег, без сил, чтобы как-то их добыть, без единого человека, которому я хоть немножко нужна. Вообще ничего не изменится, только жопа станет еще толще от ваших конфет.

На этом месте гость с досадой поморщился, словно Клара сунула ему под нос таракана. Но гримаса не сбила ее с толку.

– А значит, скоро я начну жалеть, что не согласилась на ваше предложение, – сказала она. – Потом вспомню, как вы сказали, что на самом деле такое невозможно, и пожалею еще больше. Потому что умирать мне конечно страшно. Но я все равно буду постоянно об этом думать, без вариантов. То есть, если вам сейчас кажется, будто вопрос уже решен, имейте в виду, это не так.

– Вы умная и очень честная девушка, – улыбнулся Карл. – Но и я не то чтобы совсем дурак. И примерно понимаю, как устроены люди. Конечно я не думаю, будто вопрос решен. Даже и не надеялся исцелить вас от черной тоски одним-единственным испугом. Страх вообще плохое лекарство. Горькое и бесполезное.

«Ну и зачем тогда было ломать комедию?» – устало подумала Клара. Но вслух говорить постеснялась. Все-таки очень невежливо звучит.

– На самом деле я пришел, чтобы попросить вас съехать с этой квартиры, – сказал Карл. – А потом слово за слово… В общем, разошелся. Принялся вас воспитывать и утешать – как я себе это представляю. Кажется, не слишком удачно, не стоило и начинать. Но меня вечно заносит, когда я в человеческом теле. Такой побочный эффект.

– Съехать? – не веря своим ушам переспросила Клара. – Куда это, интересно? Другого жилья у меня нет.