100 стихотворений о любви
вернуться

Уайльд Оскар
Шрифт:

«Когда в объятия мои…»

Когда в объятия моиТвой стройный стан я заключаю,И речи нежные любвиТебе с восторгом расточаю,Безмолвна, от стесненных рукОсвобождая стан свой гибкой,Ты отвечаешь, милый друг,Мне недоверчивой улыбкой;Прилежно в памяти храняИзмен печальные преданья,Ты без участья и вниманьяУныло слушаешь меня…Кляну коварные стараньяПреступной юности моейИ встреч условных ожиданьяВ садах, в безмолвии ночей.Кляну речей любовный шепот,Стихов таинственный напев,И ласки легковерных дев,И слезы их, и поздний ропот.1830

Красавица

Все в ней гармония, все диво,Все выше мира и страстей;Она покоится стыдливоВ красе торжественной своей;Она кругом себя взирает:Ей нет соперниц, нет подруг;Красавиц наших бледный кругВ ее сияньи исчезает.Куда бы ты ни поспешал,Хоть на любовное свиданье,Какое б в сердце ни питалТы сокровенное мечтанье, –Но встретясь с ней, смущенный, тыВдруг остановишься невольно,Благоговея богомольноПеред святыней красоты.1832

Николай Языков

(4 [16] марта 1803, Симбирск – 26 декабря 1846 [8 января 1847], Москва)

Николай Языков – русский поэт эпохи романтизма, один из ярких представителей Золотого века. Он называл себя «поэтом радости и хмеля» и «поэтом разгула и свободы».

В Дерпте поэт познакомился с Александрой Андреевной Воейковой (племянницей Жуковского), увлечение которой оставило заметный след в его жизни. Она стала его музой, оказала на поэзию Языкова самое благотворное влияние.

Элегия

Меня любовь преобразила:Я стал задумчив и уныл;Я ночи бледные светила,Я сумрак ночи полюбил.Когда веселая зарницаГорит за дальнею горой,И пар густеет над водой,И смолкла вечера певица,По скату сонных береговБрожу, тоскуя и мечтая,И жду, когда между кустовМелькнет условленный покровИли тропинка потайнаяЗашепчет шорохом шагов.Гори, прелестное светило,Помедли, мрак, на лоне вод:Она придет, мой ангел милый,Любовь моя, – она придет!1825

Элегия

Она меня очаровала,Я в ней нашел все красоты,Все совершенства идеалаМоей возвышенной мечты.Напрасно я простую долюУ небожителей просилИ мир души и сердца волюКак драгоценности хранил.Любви чарующая сила,Как искра Зевсова огня,Всего меня воспламенила,Всего проникнула меня.Пускай не мне ее награды;Она мой рай, моя звездаВ часы вакхической отрады,В часы покоя и труда.Я бескорыстно повинуюсьПорывам страсти молодойИ восхищаюсь и любуюсьНепобедимою красой.1825

К А. А. Воейковой

Забуду ль вас когда-нибудьЯ, вами созданный? Не вы лиМне песни первые внушили,Мне светлый указали путь,И сердце биться научили?Я берегу в душе моейНеизъяснимые, живыеВоспоминанья прошлых дней,Воспоминанья золотые.Тогда для вас я призывал,Для вас любил богиню пенья;Для вас делами вдохновеньяЯ возвеличиться желал;И ярко – вами пробужденный,Прекрасный, сильный и священный –Во мне огонь его пылал.Как волны, высились, мешались,Играли быстрые мечты;Как образ волн, их красоты,Их рост и силы изменялись –И был я полон божества,Могуч восстать до идеала,И сладкозвучные слова,Как перлы, память набирала.Тогда я ждал… но где ж они,Мои пленительные дни,Восторгов пламенная силаИ жажда славного труда?Исчезло все, – меня забылаМоя высокая звезда.Взываю к вам: без вдохновенийМне скучно в поле бытия;Пускай пробудится мой гений,Пускай почувствую, кто я!1825

Воспоминание об А. Воейковой

Ее уж нет, но рай воспоминанийСвященных мне оставила она:Вон чуждый брег и мирный храм познанийКаменами любимая страна;Там, смелый гость свободы просвещенной,Певец вина и дружбы и прохлад,Настроил я, младый и вдохновенный,Мои стихи на самобытный лад –И вторились напевы удалыеПри говоре фиалов круговых!Там грудь моя наполнилась впервыеВолненьем чувств заветных и живых,И трепетом, томительным и страстным,Божественной и сладостной любви.Я счастлив был: мелькали дни моиЛетучим сном, заманчивым и ясным.А вы, певца внимательные други,Товарищи, как думаете вы?Для вас я пел немецкие досуги,Спесивый хмель ученой головы,И праздник тот, шумящий ежегодно,Там у пруда, на бархате лугов,Где обогнул залив голубоводнойЗеленый скат лесистых берегов?Луна взошла, древа благоухали,Зефир весны струил ночную тень,Костер пылал – мы долго пировалиИ, бурные, приветствовали день!Товарищи! не правда ли, на пиреНе рознил вам лирический поэт?А этот пир не наобум воспет,И вы моей порадовались лире!Нет, не для вас! – Она меня хвалила,Ей нравились: разгульный мой венок,И младости заносчивая сила,И пламенных восторгов кипяток.Когда она игривыми мечтами,Радушная, преследовала их;Когда она веселыми устамиМой счастливый произносила стих –Торжественна, полна очарованья,Свежа, и где была душа моя!О! прочь мои грядущие созданья,О! горе мне, когда забуду яОгонь ее приветливого взора,И на челе избыток стройных дум,И сладкий звук речей, и светлый умВ лиющемся кристалле разговора.Ее уж нет! Все было в ней прекрасно!И тайна в ней великая жила,Что юношу стремило самовластноНа видный путь и чистые дела;Он чувствовал: возвышенные благаЕсть на земле! Есть целый мир трудаИ в нем – надежд и помыслов отвага,И бытие привольное всегда!Блажен, кого любовь ее ласкала,Кто пел ее под небом лучших лет…Она всего поэта понимала –И горд, и тих, и трепетен, поэтЕй приносил свое боготворенье;И радостно во имя божестваСбирались в хор созвучные слова:Как фимиам, горело вдохновенье.1831

Федор Тютчев

(23 ноября [5 декабря] 1803, Овстуг, Брянский уезд, Орловская губерния – 15 [27] июля 1873, Царское Село)

В 1833 году Тютчев увлекся Эрнестиной Дернберг. В этой истории отношений многое осталось туманным, потому что она уничтожила переписку с поэтом и с собственным братом, который был ей другом и знал все. Но даже уцелевшие свидетельства говорят о том, что это была роковая страсть, о которой Тютчев писал: «Она потрясает существование и, в конце концов, губит».