Краем глаза я увидел, что Гозмо собирается грохнуться в обморок. Странно. Это на него не похоже.

Услышав мои слова, стоявший у окна темный дернулся, явно собираясь снять с меня шкуру за такое неуважение, но Элесса сделал едва заметный знак рукой, и тот остался на месте, зло сверкая на меня глазами.

– Ты, и вправду, думаешь, что я тебе заплачу, мальчик? – треш склонил голову набок, повторно изучая меня, словно я был диковинной зверушкой. Или умственно отсталым.

– Не только заплатите, но и выпустите живым, – в критические минуты наглости мне было не занимать.

– С удовольствием услышу твои доводы, – он улыбнулся уголками губ. – Пока ты всего лишь тот, кто не сделал порученную работу. Ты, должно быть, знаешь, что мы делаем с такими людьми?

Прекрасно знаю. А поэтому всеми силами постараюсь избежать.

– Вы платите мне сотню золотыми монетами, а я рассказываю вам, что произошло, и как вы вновь сможете обрести свой товар.

Он откинулся на спинку стула, внимательно изучил меня и кивнул:

– Хорошо. Рассказывай.

– Не так быстро. Пятьдесят монет вперед.

– Эрг, – негромко сказал Элесса. – Расплатись с этим… господином.

Вскоре передо мной высилось пять желтых столбиков, в каждом из которых было по десять монет. Хорош куш, да не укусишь.

– Еще столько же получишь после.

– Не сомневаюсь в вашей честности, треш Элесса.

И я рассказал о том, что произошло. В комнате воцарилось долгое молчание.

– Хорошо. Я верю тебе, – негромко сказал заказчик. – И как же мне найти девочку?

– Она разрешила мне сказать это, если вы правильно назовете ее имя, – соврал я.

– Мила, – после некоторого раздумья ответил он.

Врет. Готов отдать руку на отсечение, что врет.

– Боюсь, что вы немного… не договариваете, почтенный.

Он усмехнулся. Какой резон ему что-то скрывать от покойника?

– Так ее зовут в нашей семье. Милаисса, дочь владыки Дома Черной Воды, если тебе будет угодно.

Я едва со стула не грохнулся. Ничего себе! А моя Змейка оказалась не так проста, как я думал! Высшая эльфийская знать! Слава Саготу, на моем лице ничего не отразилось, иначе Элесса понял бы, что я лгу.

– Замечательно, – сказал я, перекладывая золото со стола в свою сумку. – Тогда, думаю, мы совершим с вами маленькую прогулку по городу. Не все же вам сидеть в четырех стенах.

– Нельзя ли подробнее? – с подозрением нахмурился он, но, на мою удачу, вытерпел это хамство и не отдал своим воинам приказа стрелять.

– Все очень просто. Она назначила встречу. Я пойду с вами. Во-первых, проведу коротким путем. Во-вторых, у вас будет уверенность, что я не лгу, а в-третьих, Зме… Милаисса не появится, если не увидит меня.

На этот раз Элесса задумался надолго. Очень надеюсь, что эльф не видит, как я вспотел. Если останусь цел, оторву Гозмо голову. Он это заслужил.

– Убедил. Мы пойдем с тобой. Не думай сбежать.

– Как можно? – искренне возмутился я. – Ведь вы должны мне еще пятьдесят монет.

Хотя, признаюсь честно, именно о бегстве я и думал.

К моему глубокому сожалению, сделать ноги не удалось. Желтоглазые зажали меня в клещи, я шагу без их ведома ступить не мог. К тому же, отобрали оружие. Конечно, оставалась бритва в сапоге, но попробуй ее достань.

Еще ребята прихватили с собой Гозмо, чему трактирщик был совершенно не рад. Он, как и я, понимал, что, возможно, это последняя ночь в его жизни.

– О чем ты думал? – прошипел я ему, улучив момент.

Сагот, ну не ожидал я от тертого жизнью старого вора столь недальновидного поступка! Мир, наверное, сошел с ума, если этот дурак решил связаться с темными.

– Я не знал, что все так серьезно, – проблеял он.

– Мама с папой не учили не делать с эльфами никаких делишек?

– У тебя есть какой-нибудь план?

– Да. Кричи караул.

У меня, и вправду, не было никаких идей. Поначалу я планировал сбежать по дороге, но как только понял, что это невозможно, просто плыл по течению, надеясь на чудо. Хочется верить, что, встретив Змейку, Элесса станет немного добрее и забудет о нас. Или случится еще какое-нибудь диво. Например, на головы эльфов упадут мамонты, и я с чистой совестью отправлюсь спать.

Вообще весь этот Заказ очень странен. Я, в который раз, проклял свою жадность и любопытство. И чего я влез во все это дерьмо?