Может быть, когда-нибудь его советы пригодятся мне…

В десять вечера Весту положили на операционный стол в глубоком подвале. В одиннадцать она уже пришла в себя после наркоза настолько, что могла двигаться и соображать.

– Долорес Кастро, – сказала мне Веста, когда я вошла в комнату, временно превращенную в больничную палату. – Я обязана тебе.

– Жизнь длинная, сочтемся.

– Не ври только, что ты деревенская дурочка.

Я подставила стул к ее кровати и села.

– Веста, тебе не кажется, что мы слишком мало знаем друг друга, чтобы быть откровенными?

– Надеюсь, ты не имеешь отношения к контрразведке.

– Не имею. Но как, мне даже интересно, ты это проверишь?

– На слово поверю. У меня нет другого выхода. Просто знай: у меня свои счеты с ними. На кого угодно другого буду работать честно.

– Даже на полицию?

– Да хоть на землян, – бросила она. – Лишь бы не на тварей, убивших единственного мужчину, которого я любила.

Я не ответила.

– Я мало чем побрезгую, Долорес. Ты спасла мне жизнь. Если понадобится – отплачу любой услугой. Но если ты работаешь на контрразведку…

– А что, так похоже?

Веста хрипло рассмеялась:

– Даже близко нет. Почему и тревожусь. Я с детства в уличной банде. Потом завязала. Я видела многое. Но, Долорес Кастро, поглядела я на тебя… Не-ет, у тебя совсем не такое прошлое, как у меня. Может, ты и родилась в деревне. Только ты не боишься пули. Не могла ты такой опыт получить в своем захолустье. И в уличной банде не могла. А вот в армии – запросто.

Я улыбнулась:

– Представь себе, я действительно служила. Год. Что такого?

– А держишься как простушка, дальше дедова сарая не ходившая. Все-то тебя радует и удивляет.

– Ничего не могу поделать, такой характер. Жадная я до жизни.

– Ну-ну. Впрочем, это не имеет значения.

Я встала:

– Отдыхай. Вернусь за тобой утром.

– Спасибо тебе.

Я уже приоткрыла дверь, когда Веста окликнула меня:

– Долорес! У тебя оружие-то есть?

– С какой стати?

– Дам тебе один контакт. Наведайся туда сегодня же и купи ствол.

– Зачем?

– Затем, что на меня открыли охоту. И ты засветилась. Тебе нужно что-то понадежней твоей биты. Не говори только, что стрелять не умеешь.

– Умею. – Я пожала плечами. – Научилась именно что дома, в деревне. А в армии еще курс прошла. И ты не поверишь, хотела после армии в полицию пойти.

– А чего не?..

– Бабушка отговорила. Боялась, что я погибну от бандитской пули. Уговорила ехать в столицу и поступать в колледж. Знала бы она, что денег не хватит, я пойду работать таксисткой и все равно влипну в бандитскую разборку!

– От судьбы не уйдешь, – согласилась Веста и сбросила мне контакт. – Ствол купи. За деньги не волнуйся, я тебе на пару недель, пока болею, своих клиентов отдам.

– Хорошо. Отдыхай.

– Будь осторожна.

О себе бы лучше думала, могла бы сказать я. Но, разумеется, не сказала.

Что делать, я не знала. Редкий случай.

Надо встретить в аэропорту моего преемника и свести его с Камилой. Это означало, что моя миссия завершена.

Но эвакуация откладывалась на неопределенный срок по техническим причинам. О решении проблемы должен был сообщить наш резидент, с которым мы до сих пор ни разу не встречались.

И ни слова ни о Вальдесах, ни о Весте. Как будто я сбросила устаревший прогноз погоды, а не рапорт.

Как же я устала.

Преемник категорически не понравился мне. Я даже не могла объяснить, что с ним не так. Приятной наружности молодой человек, типичный латинос с виду, умные глаза, добрая улыбка. Спокойный, рассудительный. С отличным чувством юмора. Камиле он приглянулся, а у нее замечательный нюх на мужскую гнильцу, она все пороки чует раньше, чем человек о них узнает сам.

Мы сидели в том же клубе, за тем же столиком. Девицы у стойки хмуро косились на нас. Камила звонко хохотала над шутками Эдуардо Родригеса. По легенде, он был парень из пригорода. Среднего достатка, окончил колледж. Я никогда не видела его на базе. Может, он пришел по контракту совсем недавно. Где служил раньше? Мне казалось очень важным это узнать. Но чем больше я к нему приглядывалась, тем отчетливее видела, что Родригес вообще не разведчик по образованию и прежнему месту службы. Гражданский он.