Сегодня нас вызвал лично глава корпорации. Ничего не объясняя, Фордайс-старший сказал лишь, что Лемнискату нуждается в нас. Интересно, в чем выражается эта нужда?

– А чем недовольны?

– Утверждают, что наши творцы были на их территории. Мы все отрицаем, но южный филиал продолжает твердить свое. Представляешь? – сделал круглые глаза Фордайс.

– Действительно, и чего это они? Мы бы ни за что не нарушили правила, – хмыкнула я, входя в лифт.

Встреча была назначена на пятнадцатом этаже, в игровой комнате. Само место уже наводило на нехорошие размышления. Во что это мы там будем играть?

Когда дверь открылась, нашему взгляду предстал глава корпорации и незнакомая пара, держащаяся за руки. Рядом с ними стояла темноволосая кудрявая девочка лет пяти.

Ничего не понимая, я нерешительно направилась вслед за Фордайсом к незнакомцам.

– Настя, позвольте вам представить Лукрецию, а также Эрика и Ванессу Рейри, ее родителей. Лукреция – наш третий творец.

С любопытством рассматривая меня, супруги кивнули нам и, повернувшись к Фордайсу-старшему, глава семейства предложил:

– Пока дочка играет с творцами, может, мы обсудим занятия для нее? Или лучше остаться здесь?

Прежде чем глава Лемнискату успел ответить, заговорила Лукреция:

– Не беспокойся, папа, Настя совсем не такая отчаянная, какой кажется на первый взгляд, у нее прекрасные манеры и образование. Не нужно судить о ней по одежде.

В комнате повисла тишина, я машинально посмотрела на свои кожаные брюки и черную кофту. Эрик Рейри стоял, готовый провалиться сквозь землю, Редклиф, как и мать Лукреции, прятал улыбку.

Глава корпорации, тактично кашлянув, промолвил:

– Я думаю, можно обсудить занятия.

– Да-да, – яро закивал Эрик и, подхватив под руку уже открыто улыбающуюся жену, спешно направился прочь из комнаты.

– Что это сейчас было? – ошарашенно спросила я у князя.

Редклиф лукаво улыбнулся.

– Лукреция рассказала, о чем думал ее отец. Его, как и многих, смутила твоя одежда.

Я фыркнула.

– То есть она…

– Да, читает мысли. У Эрика и Ванессы ушло много времени, чтобы приучить дочь к тому, что рассказывать вслух то, что она прочла в головах людей, неприлично.

– Видимо, безуспешно.

– На самом деле наоборот, просто она не всегда считает это правильным. Пойдем, ближайшие три часа мы проведем вместе.

Направляясь вслед за Фордайсом к девочке, которая уже лазила в груде мячиков, я спросила:

– Но зачем это?

– Лукреции требуется общение с нами. Судьба распорядилась так, что дар проснулся рано, а вот совершать прыжки во времени она пока не может. Общество творцов просто необходимо ребенку для полноценного развития.

– Да уж. Нам с тобой в этом отношении было намного проще.

Последующий час мы играли в пиратов на большой игровой площадке, а Лукреция все больше и больше пленяла меня. По-детски простодушная, не по возрасту серьезная и проницательная, она казалась странной, и я надеялась, что ее особенность не помешает ей устроить свою жизнь, когда она вырастет.

Знать мысли окружающих – это тяжелое бремя. А мне нравилась юный творец, и я желала ей всего хорошего.

– Вы готовы к штурму? – крикнул с другой стороны игровой площадки Фордайс, стоя в одной из башенок.

Я восхитилась его красотой: Редклиф был неприлично хорош с пиратской повязкой на голове. Он всегда такой правильный, такой важный, но когда позволял себе расслабиться, становился милым и обаятельным.

Я понимала, почему он был близким другом отца. Фордайс – человек редких душевных качеств. И тем сложнее мне было смириться с тем, что он никогда не будет моим, что он любит и хочет не меня.

Сердце пронзила боль.

– Ты неправа.

– Что? – непонимающе посмотрела я на Лукрецию и, осознав, что она прочитала мои мысли, покраснела.

– Говорю: ты неправа.

– Вы готовы? – повторил свой вопрос князь.

– Нет! – выкрикнула я и снова обратилась к девочке: – Что ты имеешь в виду, говоря, что я неправа?

– Тебе больно, и от этого мне больно, а причин расстраиваться нет.

– Почему ты так решила? – Я смотрела на нее как на свою последнюю надежду.

– Потому что знаю его мысли. Он думает только о тебе и хочет только тебя.

Я покраснела.

– Что значит «хочет»?

– Человеческая нужда. Ты думаешь, что он любит другую, но на самом деле это не так, он любит только тебя. Всегда только тебя, с самого начала. Ты его нужда и мания, его жизнь крутится вокруг тебя.