Шрифт:
– Да, конечно, иди. Когда улетаете?
– Послезавтра.
– А на день грядущий какие планы? Может, ко мне придешь? Почитаем Пушкина.
– Может, – ответила она, прекрасно понимая, что не придет. А будет бродить одна по горам и прощаться с ними. Она больше не вернется на Балканы!
Остаток дня Мари провела дома. Лежала на диване и смотрела советские комедии. Мама ей не мешала. Сначала возилась на кухне, потом ушла. Куда, Мари не знала. Возможно, к Джакомо, в котором ненадолго всколыхнулись былые чувства.
Спала Марианна хорошо благодаря пилюлям. Проснулась поздно. Мама напекла толстых дрожжевых блинов. Подала вместе с местным медом. Таким ароматным, что, вдыхая его запах, Мари как будто оказывалась на том плато, поросшем диким шиповником, где впервые увидела Николаса. Сразу аппетит пропал. И глаза заслезились, а после этого обеда у нее началась аллергия на пыльцу, и мед Мари стала есть только гречишный. Марианна попила чаю с сахаром и стала собираться.
– Куда ты? – спросила мама.
– Прогуляюсь.
– Недалеко, надеюсь? У тебя же пальцы обморожены.
– К Алексу схожу, – наврала Мари. – Почитаем Пушкина.
– Хороший он парень. Дружи с ним.
– Что я и делаю.
Марианна намазала лицо защитным кремом, тепло оделась. На сей раз под джинсы натянула хлопчатобумажные колготки. А вместо тонкой кофточки, что была на ней позавчера, – свитер. Ночевка в горах не прошла даром. Мари теперь боялась замерзнуть. Холод до сих пор нет-нет да пробирал ее. Как будто проник под кожу и затаился там…
Идти было трудно. Пальцы ломило. Но Марианна не останавливалась, лишь иногда сбавляла темп. Монастырь обошла стороной. Но с высоты полюбовалась им. «Черный крест» производил сильное впечатление особенно с этого ракурса. Его огибали горы с двух сторон. Будто заключали в объятия.
Надолго Мари не задержалась, пошла дальше. Когда достигла ИХ места, не стала заходить в грот, двинулась к обрыву. Встала, раскинув руки. Закрыла глаза. Давно мечтала вот так постоять на обрыве… раскинув руки… да боялась. А сейчас не страшно!
Прошло минуты три, пока Мари не поняла – это совсем не напоминает полет. А она-то думала…
Опустила руки, сунула их в карманы, отошла от края.
Небо потихоньку стало заволакиваться тучами. Мари решила двинуться в обратный путь. Но до этого…
Брошка в форме голубки, подарок из Ватикана, единственное, что осталось у нее от Николса, кроме воспоминаний…
Выбросить!
Она вынула голубку из кармана. Подержала на ладони, рассматривая. Красивая все же. Мари носила бы ее с удовольствием, если бы получила ее от любого другого человека. Но коль она досталась ей от Николаса…
Выбросить!
Голубка полетела в пропасть.
Рухнула на дно.
Ведь именно так, как слышала Мари, поступают голуби, когда теряют пару. Падают на землю… камнем.
– Эй, привет! – услышала Марианна и вздрогнула. Она так погрузилась в переживания, что не почувствовала чьего-то присутствия за своей спиной.
Обернулась. В полуметре от нее стоял Барт, друг Николаса. Белобрысый, противный. Будто с него создатели мультсериала «Симпсоны» рисовали сына Гомера. И назвали его так же – Бартоломью. Бартом.
Мари не стала ему отвечать. Просто кивнула.
– Почему ты тут, а не у ворот «Черного креста? – Губы Барта кривились. – Я слышал, ты грозилась сжечь наш монастырь.
Она была в таком состоянии, что если бы сейчас за ее спиной возник даже Алекс, человек ей приятный, она бы и с ним не пожелала в диалог вступать. А тут Барт!
Натянув на голову капюшон, Марианна зашагала к тропе. Противного белобрысого мальчика обошла. Благо, было место для маневра.
И тут Барт сделал то, что не следовало. Схватил Мари за руку:
– Я с тобой разговариваю! Не смей меня игнорировать.
– Отпусти, – попросила Марианна.
– Строишь из себя принцессу. А с чего, не понятно… И что в тебе Николас нашел, то же. Дура дурой. И ладно бы еще красивая была…
Марианна выдернула руку и демонстративно вытерла ладонь о штаны.
– Если бы не ты, Ник был бы сейчас с нами.
– Если бы не вы, Ник был бы сейчас со мной! – заорала Мари. И эхо разнесло ее крик. – Вы настраивали его против меня. Вы все, так называемые друзья, наставники и прочие «доброжелатели»!