– Я читал материалы дела. Кто из них стрелял из «зауэра»?

– Ваня Епишкин.

– Роль Сениной какова?

– Во-первых, лицом посветить. Ну, чтобы старуха открыла им дверь. Во-вторых, она знала, где спрятаны брюлики.

– Значит, драгоценности забирала она?

Востриков кивнул:

– Сусанна забирала.

– Теперь признайтесь: это вы сообщили ей, где искать драгоценности? – Задав этот вопрос, Дуло не дождался ответа. Востриков промолчал. – Да у вас целая операция была разработана! Лично ваше участие вытягивает на хорошенький срок.

– Вы же обещали, – взмолился Леонид Николаевич. – Это, если хотите, ошибки молодости.

– Ошибка – это когда дорогу в неправильном месте переходят. Здесь – убийство.

– А как же срок давности?

– Ну, это на усмотрение прокурора…

Выдержав долгую паузу, Востриков вдохнул, выдохнул и как будто на что-то решился.

– Ну хорошо. Я все расскажу. – Он нервно сжался. – Мало вам не покажется.

– Отлично, – поддержал его Дуло.

– Но вы поклянитесь: если что…

– Я постараюсь вас вытащить.

– Обещаете?

– Даю честное слово.

– Я уже говорил, что Шешель просил меня рассмотреть старухины драгоценности. У него на них был заказчик. Он даже описал самые дорогие ее украшения. Ну, значит, чтобы я обратил на них внимание и потом подтвердил. Пользуясь расположенностью Раисы Ивановны, я осмотрел их, но там возникло кое-какое несоответствие…

– В чем оно заключалось? – поинтересовался Сергей.

– Шешель не сказал мне о самом дорогом бриллианте ее коллекции. По-видимому, он просто о нем не знал. А я не стал его информировать, решив, что неприятности мне ни к чему.

– Не понимаю…

– Я рассудил так: мало ли что? Дойдет до него камень – хорошо. Не дойдет – я ни при чем.

– И что? Не дошел?

– Нет, не дошел. Его забрала Сусанна. Она знала, что Шешель не в курсе, и потом его продала.

– Кому? Не знаете?

– Как не знаю… Кустодиеву.

– Вот как!

– А что тут такого? У нее был бриллиант. У него – деньги. А камень, между прочим, примечательный. Черный бриллиант в триста карат!

– Такие разве бывают? – спросил Дуло.

– В триста карат? Бывают и больше!

– Я имею в виду – черные. Они же все вроде прозрачные.

– Сам видел. Старуха рассказала о нем. Только я не очень верю во все эти истории.

– Помните?

– Что? – Востриков испугался.

Сергей Дуло сказал, раздражаясь:

– Историю! Не заставляйте меня клещами вытягивать из вас каждое слово!

– Литовкина рассказала, что, когда ей было двадцать, а она уже была звездой кино, ее познакомили с военным дипломатом, сыном английского лорда.

– Здесь, в Москве?

– Конечно. Кто бы ее выпустил за границу?

– Ну и что было дальше?

– Между ними случилась любовь. И, когда, закончив свои дела, дипломат уезжал в Лондон, а они оба понимали, что больше не встретятся, англичанин подарил ей этот бриллиант.

– Он был при нем?

– Бриллиант прислали из Лондона дипломатической почтой, так сказала старуха. Может, и приврала.

– С трудом во все это верится. Подобные сокровища так просто не дарят, они – семейное достояние.

– Я, помнится, сказал об этом Литовкиной. Но она объяснила: ее любовник в то время вступил в права наследства после смерти отца. Он сам решал, дарить или нет.

– Теперь все понятно.

– Англичанин пересказал Литовкиной историю драгоценного камня. У бриллианта, кстати, имеется имя – «Черный утес». Его в середине позапрошлого века нашли в Центральной Африке. Долгое время он принадлежал африканскому князю, но был похищен во время его путешествия по царской России.

Дуло ухмыльнулся:

– И выбрал же место с бриллиантами путешествовать.

– Камень украл его собственный слуга-переводчик.

– Что было потом?

– Переводчика убили. Бриллиант, конечно, исчез. Долгое время его судьба была неизвестна. Однако спустя много лет, уже в начале прошлого века, камень вновь появился в Лондоне. Какому-то русскому ювелиру удалось избежать революции и вывезти его из Москвы. В Англии бриллиант был выставлен на продажу.

– И его купил отец дипломата?

– Именно так.