– Кари, сколько еще?

Тот взглянул на солнце, потом на землю:

– Несколько минут, принцесса.

Разбираться относительно способа определения времени Лин не стала, поверив хранителю на слово. Не закрывая дверь, она подошла к одной из полок с книгами, прокашлялась, и заорала:

– А-а-а! – толкая одновременно полку в сторону.

И сама удивилась, до какой громкости может подняться ее тихий, в общем-то, голос, перекрывая грохот падающих книг.

В следующее мгновение оба парня стояли рядом, удивленно переглядываясь.

– Что, не успела?

Лицо императора, появившегося в двери, убедительнее всего выражало ответ.

«Ну почему?!! Почему я постоянно стараюсь уязвить этого человека? И почему я хочу назвать его отцом, хоть знаю, что это не так? И зачем вообще мне была нужна комедия с новосельем, если я могла позже пригласить в дом кого угодно, не привлекая лишнего внимания?!!» – подумала девушка, удивляясь сама себе.

– Заходите, папа, – она уже не пыталась никого дразнить, – садитесь. Поболтаем немного? А то мы лишь грыземся и грыземся…

Император слегка опешил от такого приема. Впрочем, он мгновенно взял себя в руки:

– А пса, – указывая на гвардейца, спросил он, – не выгонишь?

Похоже, примирения не будет. Человек, пообещавший им с Марком смерть в один день, не мог так быстро изменить мнение. «Понятно, почему я его не люблю. Но почему он меня ненавидит? Я же никто в буквальном смысле! Табула раса, на которой только-только что-то появляется… Я же не собираюсь заменить ему дочь!».

– Нет, папа, вас я не выгоню.

Император уходит, не говоря ни слова. Уходит, расправив плечи и гордо подняв голову. И думая о дочери – той, какая она есть, и той, какой он хотел ее видеть: «Девочка, если бы ты знала… Но никто не знает… А я постараюсь, чтоб и не узнали о моей мечте… О дочке, на которую у меня никогда не хватало времени… О дочке, превзошедшей меня… Ненавижу! Иногда смотрю на тебя, и забываюсь… Принцесса! Да как ты смеешь быть лучше нее?!!» – и глаза его подозрительно блестели…

Хлопнула дверь. Пришедшие посмотреть на представление остались довольны: пусть и не то, что ожидалось, но конфликт налицо, а детали… ха!.. Был бы скандал, подробности можно додумать самим.

Марк, буркнув что-то вроде «пойду, проветрюсь, с вами рехнуться можно», тоже ретировался.

– Принцесса, простите, что вмешиваюсь, – Кари подошел вплотную, понизил голос, – но вы очень расстроили вашего отца. Знаете, его можно понять. Зачем вам быть такой жестокой?

– О моей жестокости позволь судить мне самой, – девушка попыталась поймать его взгляд и сразу же забыла продолжение фразы. – Твои глаза! Это нормально?!! Извини, не ожидала…

А ведь она пока еще пристально не всматривалась во внешность хранителя, лишь отметив про себя, что парень красив, высок, мускулист и довольно смугл. Удивительная оплошность!

– Ох… Простите, принцесса, – метаморф на секунду опустил веки, а в следующий момент уже обладал обычными карими глазами. – Все? Так лучше?

– Нет, – Лин казалось, ничего прекраснее того нечеловеческого взгляда она в жизни не видела. Почему нечеловеческого? Да просто у людей не бывает глаз без зрачка и радужки, сплошь залитых чернотой, то ли зеленоватой, то ли синеватой, с мерцающими искорками в глубине. Нет, она не могла не заметить этого раньше! Вероятно, парень пользовался той же маскировкой, с помощью которой сейчас пытается вернуть взгляду подобающую человечность. «А зачем? Я бы смотрела в твои глаза вечность» – она едва не произнесла это вслух.

Кари снова зажмурился, затем с надеждой переспросил, широко распахнув на этот раз синие очи:

– Ну как?

Что ему ответить, такому непонятливому?

– Нет – в смысле, не лучше, чем те, настоящие. Почему ты не оставишь все как есть?

Казалось, он растерялся:

– Принцесса, среди людей не принято проявлять свою не-людскую сущность, если есть возможность ее скрыть. Это… Как бы сказать… Подчеркивает нашу чуждость. Учитель говорил, что показывать настоящее лицо невежливо, – он вздохнул. – Но я еще не научился постоянно носить личину. Простите, принцесса, этого больше не повторится.

– Кари, во-первых, – Лин начала загибать пальцы, – я знаю, что ты метаморф, во-вторых, Марк в курсе, в-третьих, император и советники, да и все, бывшие на площади перед отправлением сюда. К чему я веду… Если тайны, как таковой, нет, то зачем тебе мучиться?

– Принцесса, это совсем не трудно!

– Еще какие-нибудь объяснения есть?

– Э-э-э, – парень явно был в нерешительности, – вам должно быть неприятно…

Ничего себе заявление!

– Знаешь, раз ты первый затронул эту тему… Давай разберемся сразу, чтобы потом не было недомолвок, ладно?