Не то чтобы Эмма делала это. Хотя каждый получал прекрасный вид на массивное каменное кресло из этого угла.

В центре комнаты стояли фейри. Здесь было только двое из них, в белых и чёрных доспехах. Нигде не было видно коричневого наездника. Их лица не были видны. Она видела кончики пальцев длинных, бледных рук, выглядывающих из-под рукавов, но нельзя было определить, кому они принадлежали – мужчине или женщине.

Эмма чувствовала исходящую от них дикую, неукротимую энергию из мира потусторонних. Чувство, будто холодная влажная земля касалась её кожи, неся аромат корней, листьев и цветов палисандра.

Фейри в чёрном рассмеялся и откинул капюшон. Эмма дрогнула. Кожа цвета тёмных зелёных листьев, когтистые руки, жёлтые совиные глаза. Он носил плащ с образом рябины.

Это был фейри, которого она видела в Склепе той ночью.

– Мы снова встретились, прекрасная женщина, - и его рот, походивший на разрез коры, усмехнулся, - Я Иерлат из Неблагого Двора. Мой товарищ в белом Киран из охоты. Киран, опусти капюшон.

Другой фейри поднял две тонкие руки с прозрачными квадратными ногтями. Он захватил края капюшона и отбросил его властным, практически бунтарским жестом.

Эмма подавила вздох. Он был невероятно красив. Не та красота, что у Джулиана или Кристины, – в человеческом смысле. Он прекрасен как острое лезвие Кортаны; выглядел молодо, не больше шестнадцати или семнадцати лет, но она догадывалась, что он был намного старше. Тёмные волосы с синим отливом обрамляли идеальное лицо. Его лёгкая туника и брюки были тёмными и заношенными: когда-то они были элегантными, но сейчас рукава и кайма были слишком коротки для гибкого и изящного тела. Его широко посаженные глаза были двухцветными: левый – чёрный, а правый – тёмно-серебристый. Он носил избитые белые перчатки, которые обозначали, что он являлся Принцем фейри, но его глаза – они говорили, что он был частью Дикой Охоты.

– Это из-за той ночи? – сказала Эмма, переводя взгляд с Иерлата на Кирана, - в Склепе?

– Отчасти, - сказал Иерлат.

Его голос звучал подобно ветвям, скрипящим на ветру. Как тёмные глубины сказочного леса, где жили одни монстры. Эмма задумалась, почему же она не заметила это в баре.

– Эта та девчонка? – голос Кирана был совсем другим.

Он был словно волны, двигающиеся на берег. Как тёплая вода под бледным светом. Это было так обольстительно, но в то же время остужало, словно налет льда. Он посмотрел на Эмму, будто она была новым видом цветка, который ему не очень-то нравится.

– Она симпатичная, - сказал он, - я не думал, что она будет привлекательной. Ты, кажется, забыл упомянуть об этом.

Иерлат пожал плечами.

– Ты всегда имел слабость к блондинкам, - проговорил он.

– Вы серьёзно? – Эмма щёлкнула пальцами, - я прямо здесь. И я не была приглашена в игру «Кто здесь самый горячий?».

– Я не знал, что ты вообще была приглашена, - сказал Киран.

Он говорил спокойно, будто бы постоянно общался с людьми.

– Ох, как грубо, вы ведь в моем доме. И зачем же вы здесь? Явились сюда, чтобы сказать мне, - она указала на Иерлата, - что он не виновен в убийстве в Склепе? Потому что ваше шествие совсем не похоже на то, чтобы вы просто пришли сказать, что он не делал это.

– Конечно, я не делал этого, - огрызнулся Иерлат, - не будь смешной.

При любых других обстоятельствах, Эмма опустила бы комментарий. Обычно, фейри не могут лгать. Во всяком случае, только чистокровные. Полукровки, такие как Марк и Хелен, могли врать, но они были редкостью.

Эмма скрестила руки на груди.

– Повтори за мной: «Я не убивал ту жертву, о которой ты говоришь, Эмма Карстаирс». Тогда я буду знать, что это правда.

Жёлтые глаза Иерлата сфокусировались на Эмме с недовольством.

– Я не убивал ту жертву, о которой ты говоришь, Эмма Карстаирс.

– Тогда почему ты был там? – потребовала Эмма, - Оу, или это один из тех случаев недопонимания? Мы встретились той ночью, ты почувствовал искру? Извини, не в моих правилах встречаться с деревьями.

– Я не дерево, - Иерлат был в гневе.

– Эмма, - донёсся предупреждающий голос из дверей.

К удивлению Эммы, это был Артур Блэкторн. Он стоял в дверях Святилища, одетый в мрачный тёмный костюм, его волосы были аккуратно зачёсаны назад. Артур наградил Эмму таким взглядом, будто мысленно отругал за плохое поведение; прошло много времени с тех пор, как она помнила его в чём-либо, кроме рваной одежды или старых запятнанных в кофе джинс.

За ним стоял Джулиан, его каштановые волосы были взъерошены. Она посмотрела на него в поисках следов гнева, но ничего не было – он выглядел так, как будто пробежал марафон, но на самом деле, он был на грани того, чтобы не рухнуть на месте от истощения и облегчения.

– Мои извинения за поведение моей воспитанницы, - сказал Артур, входя в зал, - хоть и не запрещено ссориться в Святилище, но это против духа этого места.

Он опустился в массивное кресло под люстрой.

– Я Артур Блэкторн. Это – мой племянник Джулиан Блэкторн.