– Виноват, това...
– начал я оправдываться, чуть было не назвав капитана, товарищем.
– Виноват, господин капитан. Не успели вернуться вовремя, в пути задержались дольше, чем положено было.

– Да ты садись - не сильно обращая внимание на мои слова, предложил командир, так и продолжая подозрительно поглядывать в мою сторону.
– Рассказывай давай, как смогли в живых остаться? Какими путями сюда добирались? И самое главное доложи, сколько с тобой людей вернулось.

Не успел я и рта открыть, как в палатку ворвался начальник штаба, в звании поручика и тоже сильно удивился моему появлению.

– Вот это да, Тихомиров! С того света пришёл!? Ну расскажи нам, как там, вдруг пригодится?

Долго рассказывать я не в состоянии, доложил всё вкратце. Особенно налегал на геройство младшего унтера и его добровольцев, по моему мнению, погибших в неравном бою, но в конце не забыл упомянуть и о своих солдатах, которые тоже в грязь лицом не ударили. Краткость она конечно хорошая штука, но видно не в данном случае, не впечатлила она моих начальников.

– Тоже мне рассказал - расстроился поручик.
– Ладно, спишем это на усталость. Но учти после ужина снова тебя вызовем, там уж точно не отвертишься. А сейчас топай давай, отдыхай. Да. Турка вы важного притащили. Медаль тебе за него полагается, как командиру, выполнившему задание штаба армии. Сегодня же начну документы на тебя оформлять.

– А остальным?
– спросил я, обоих командиров.

– Остальным? Те, кто жив, получат денежное вознаграждение. А тем, кто погиб, вечная память и наша нескончаемая благодарность. Нет, семьям, у кого они имеются конечно, денежное вознаграждение отправят. Там много будет. За смерть, за подвиг, за выслугу. Но это всё, что можно для них сделать. Так то. Ладно иди, уже стоишь и качаешься, только нам не хватало, чтобы прямо тут свалился - сказал капитан и вытолкнул меня из палатки.

В землянке спать мне не дали. Мужики пришедшие первыми, и притащившие из похода за линию фронта мешок, с каким то добром, успели часть его обменять на самогон, а пока я ходил в штаб, махнулись с местным поваром ещё на кое чего из продуктов, так что к моему приходу, было чего выпить и закусить.

Первым делом выпили за здоровье тех, кто попал в госпиталь, потом за тех, кто не вернулся, ну а всё остальное пошло за собственное здоровье и удачу, а так же за пожелания ей, никогда от нас не отворачиваться.

В общем на ужин я не пошёл, а когда за мной явился вестовой из штаба, парни сказали ему, что не могут меня разбудить. Правда об этом я узнал только утром, но считаю поступили они правильно, да и не смогли бы меня растолкать, даже если бы и попытались.

Утром, в штаб, притопал сам. Негоже ждать повторного приглашения, от высокого начальства. Когда вошёл в палатку и попытался доложиться, мне только махнули рукой, чтобы замолчал и продолжили беседу между собой, начальник штаба и командир полка. Делали они это на французском языке, нисколько не стесняясь в выражениях и не подозревая о том, что я всё понимаю, присутствуя при обсуждении моей персоны.

– Да вы на него посмотрите, какой из этого крестьянина командир специальной группы?
– дал мне не лестную характеристику начальник штаба.
– Ну повезло мужику вернуться один раз, и вы думаете он сможет это хотя бы ещё раз повторить?

– Сложно сказать. Но кандидата на эту должность у нас, кроме него, всё равно больше не имеется - вступился за меня, командир.

– Почему же не имеется? Возьмём любого младшего унтера, из последнего пополнения, этого оставим у него в помощниках и пускай служат. С тем хотя бы можно будет нормально разговаривать, а с этим, как беседовать? Вы его дело читали?
– не унимался поручик.

– Читал конечно, я же не просто так их у себя оставил.

– Ну стало быть вы знаете, что все они уголовные элементы. А этому, так вообще, каторга бессрочная светила, за избиение полицейских.

– В том то и дело, что полицейских!
– повысив голос, заговорил капитан.
– Вы взгляните поручик, на него и вспомните, какие у нас в столице полицейские служат. Вспомнили? И как это вам? Как он, один, смог троим сразу зубы повыбивать?

– Не знаю. Может тоже случайно?

– Две случайности, это уже закономерность, так кажется нам в академии говорили?
– спросил капитан, младшего чина.

Руководители на время замолчали, а я решил, что сейчас самое время, прекратить изображать из себя тупого барана.

– Господа. Вам не кажется, что обсуждать человека, в его присутствии, даже такого никчёмного, как я, не очень благородно?
– спросил я, на французском, который у меня на много лучше, чем у этих зазнавшихся деятелей.