Вернувшись к донельзя потрясенной мне написал:

"Да, я теперь тоже подозреваю огненных саламандр во всемирной слежке. Это же получается, что все сожженные письма они прочитывают".

У меня почему-то тоже такие мысли возникли.

"Вообще уникальный народец" — приписал Гобби.

Я кивнула. И потрясенно уставилась на свечку, пламя над которой вдруг на две ладони взвилось вверх, затем раскрылось огненной щелью, а после из этой щели на пол спрыгнул Пауль! После чего огонек на фитиле снова стал прежним! А мое мелкое умертвие, встрепенувшись и издав радостное "Ииии" бросилось к нам!

Я была так рада ему, что подхватив прыгнувшее ко мне умертвие, затискала сначала и только после спросила:

— Как дела? Где Салли?!

— И! И иии! — бодро начал паук, смешно подпрыгивая на всех лапках и в пантомиме изобразив родителей Салли — огромного огненного саламандра и скромную саламандрочку размерами как и его любимая ящерка. Из пантомимы мы поняли, что парочка ввалилась на какое-то семейное торжество, посвященное обручению нашей Салли. По крайней мере надевание торопливо сотканных обручей на мохнатые паучьи ножки мы поняли именно так. Потом был бой, точнее мордобой, в котором Пауль раскатал новоявленого жениха без всяческих разговоров, а Салли млела от восторга, после чего кинулась своему спасителю на шею и обещалась принадлежать ему на веки. Затем все родственники Салли падали ниц перед Паулем, восторгаясь его силой и мужеством и теперь Пауль герой и жених Салли. Мы с Гобби взирали на представление раскрыв рты. После чего Гобби поинтересовался, а где же наша Салли. Пауль заверил, что саломандрочка будет сию минуту, а пока выбирает себе свадебный наряд.

И словно в подтверждение его слов огонь над свечей снова затрещал и увеличился, из него на стол плавно спрыгнула Салли, кивнула нам, здороваясь, после чего поднявшись на задние лапки и упираясь на хвост, продемонстрировала нам две вешалки. На одной имелся черный вытканый словно из паутинки полупрозрачный наряд, где на лапках сверкало капельками огня кружево, а второй, долженствующий как перчатка обтянуть все тельце ящерки созданный из сверкающих чешуек и усыпанный осколками драгоценных камней. После демонстрации Салли вопросительно уставилась на меня. Я… ну я несколько обалдев от неожиданности вопроса, всмотрелась внимательнее в наряды, после на саму ящерку, снова на наряды и неуверенно спросила:

— Чешуйчатый более традиционный?

Кивнув, саломандрочка неожиданно бросила платья, и, бегая по столу, начала возмущено изображать пантомиму, в которой они с Паулем появились в самый торжественный момент — из изгнания вернулся старый друг Салли, которого она не видела с далекого детства, и с которым они поклялись быть друзьями навек, для чего когда были совсем крошками обменялись браслетиками из паутинки.

Мы с Гобби разом повернулись к Паулю — паучок хранил смущенное молчание, и делал вид, что он нам вообще ничего не рассказывал. Дальше больше — Салли, дрожа от переполняющих эмоций и возмущения, сообщила, что взревновавший Пауль бросился на этого ее друга, был бит, не сдался, бросился снова, был бит, не сдался — бросился опять, разломал все, что имелось в огненном домике Саллиных родителей, заехал даже будущему тестю по мордашке, после чего гордо заявил, что он тоже свободен в своем выборе и вообще пойдет искать себе паучиху! И только благодаря тому, что разъяренный отец Салли схватил будущего родственика за грудки, сегодня они женятся. Причем практически прямо сейчас, так что, какое ей выбрать платье.

Мы с Гобби не задумываясь указали на черное, оно больше подходило Паулю, в смысле так они с Салли будут смотреться парой, после чего, поблагодарив, саломандрочка сиганула обратно в огонь. А мы снова посмотрели на Пауля — то развел лапками, мол и такая интерпретация событий тоже имеет право на жизнь, после чего спросил:

— И ииии? — в смысле чего хотели.

Мы не хотели. В смысле мы с Гобби, а вот одна я хотела попробовать нечто — повернув тетрадь к Гобби, я указала на символы и спросила:

— Сплести сможешь?

Вообще я хотела, чтобы Пауль помог подлатать то, что так безжалостно порезали и порвали, но почему-то вдруг возникла вот такая безумная идея. И где-то внутри я чувствовала — сработает. И сработает куда лучше, чем прежний классический вариант поддерживающего и питающего артефакта. Должно сработать.

И тут Гобби попытался отобрать у меня тетрадь! Попытался, потому, как отдавать ее никто не собирался. Знания не отдают, а я получила ценнейший источник запрещенных, покрытых пылью веков, таинственных знаний прошлого. И не знаю понимал ли лорд Гаэр-аш насколько могущественную силу дал мне. Так что:

— Гобби, есть такая древняя поговорка: не можешь помешать — возглавь!

Умертвие сощурившись, посмотрело на меня, после махнуло рукой и потопало доставать мои артефакторские принадлежности. Получив весь мешок, который он просто уронил у моих ног, я торопливо достала остатки черной шелковой нити, несколько кристаллов преломления, паяльник, спиртовку, пластинки тонкого податливого металла, которые хранила в коробочке с заготовками. Потому как больше никто не должен был повредить артефакт.

— Пока что сядь и не двигайся, — потребовала у Гобби.

Подбежавшему Паулю протянула моток ниток, себе принесла лист бумаги и карандаш.

— Очень быстро, — начала говорить паучку, — я рисую, ты плетешь четко по схеме.

— Ии!

И тут раздался стук в двери.

— Нельзя, — крикнула, забыв о том, что уже заперла вход, — ко мне просто нельзя!

Стучать перестали. С другой стороны теперь если бы и стучали — не услышала бы. Идея захватила полностью и абсолютно и, позабыв обо всем, я словно следуя пальцами по энергетическим линиям, исследовала плетение амулета восстановления. Дошла до участка, где повредили саму нить, зафиксировала, открыла тетрадь с рунами, с замиранием сердца обнаружила руну непрерывности жизни, торопливо срисовала, затем набросала схему плетения, рассчитав сохранение энергетического потока — передала Паулю. Паучок, выдав длинное удивленное "Ииииу", взялся за работу. Причем у него с плетением макраме выходило куда лучше моего — руна была выплетена менее чем за минуту, после чего передана мне. Аккуратно, действуя спицами, вплела ее в участок поврежденной нити и затаила дыхание, едва по плетению пробежала искра энергии.