Моток памяти становится все толще и тяжелее. Уже появились из болота руки и плечи женщины. Нить натягивается на солнечный диск появившийся на багряном небе. Звонко шлепает педалька, поет чистое серебро памяти. Диск увеличивается в размерах и начинает прогонять сиянием кромешную тьму беспамятства.

Ян Коваль.

С первого мгновения как увидел ее, я был обречен любить эту женщину. Мысли и чувства метались постоянно от совершенной безнадежности к безумной надежде. Мои попытки отдалиться, разбивались о ее бесхитростность и простоту обращения. А маниакальная подозрительность - об искренность чувств и переживаний этой женщины. Как и возникшее удивление, когда ее совсем не обидели мои признания в недоверии по отношению к ней. Я проверял ее честность различными способами, и не находил в ней изъянов. В походе держался с ней подчеркнуто отстраненно, стараясь не провоцировать слухи о наших взаимоотношениях. И с удивлением увидел, что она в этом не нуждается. Я искал и не находил в ней черты, которые помогли бы мне справиться со своими чувствами, или хотя бы дать малейшее снисхождение к ее отрицанию, к отказу от нее. Приходилось бесповоротно признаваться себе, что проиграл. А после чудес произошедших в Файнире - окончательно.

Сейчас я сидел возле ее постели, держа ее за руку, и прислушивался к ее дыханию. Казалось, весь мир был сосредоточен на каждом ее вдохе и выдохе. Уже несколько ночей я не спал, боясь потерять ее. Страх, что во время моего сна она может уйти, не покидал меня. Я легонько обводил ее скулы, брови и губы, и горячо молился про себя, чтобы она очнулась. Все мое - сузилось только в это сегодня, в ее вдох и выдох. Все, что было до этого, больше не существовало, как и не существовал и я сам без нее.

Сзади послышался тихий вздох. Мне не нужно было оборачиваться, я и так знал, кто стоял в дверях. Он опять пришел сегодня, крадучись как вор во тьме. Я не гнал его, но и не разговаривал с ним. Заглянув раз в его отчаявшиеся глаза, я пожалел его, но и простить не мог. Втроем мы обустроили деревянный сарай около источника в парке. Я с Катрин поселились в нем. Стайски стал жить в доме Тоггарта, и старался постоянно находиться недалеко от нас.

С приходом Грэя, я решил вздремнуть, опустив голову на угол постели и вскинулся от стона. Катрин, скинув одеяло, опять заметалась во сне. Она опять была горячей. Завернув в простынь, понес ее на источник. Вот уже восемь дней девушка не приходила в себя. Стайски не знал, что делать. Единственное, что мы поняли, что источник благотворно влияет на ее состояние. Охрану я отправил к дому Мариты. Подружка Кати стала в эти дни не управляема. Она рвалась к Катрин. Шантажировала нас и угрожала. Наконец, мы договорились ввести в тайну еще одного человека - брата Мариты. Бастиан не задумываясь, дал клятву. Этот немногословный воин был очень привязан к своей сестре и Кати. Увидев после купания крылья девушки, он только кивнул:

– Я что-то такое и подозревал. Это ведь я возил ее сюда каждый месяц, - и он рассказал мне об эпизоде с ожогом.

– Уже тогда я понял, что она купается в источнике. Ну а уж вспомнить прошлое, - он помолчал ....

– Мне неважно было знать, кто она. Мы с Маритой любим ее. Пусть ее тайны остаются с нею. А Мариту я успокою, очень она переживает из-за этого Тоггарта. Это ведь все из-за него, - он положил ладонь на рукоять меча.

– Да. Только он больше не причинит ей вреда. Их встреча в трактире была случайностью. Он даже морок надел. Но она узнала свой ужас и через него, - я помолчал.

– Не все можно пережить и забыть, -

– Вот гад, - прошептал Бастиан.

– Не стоит его бояться. Он на нашей стороне. И будет делать все, чтобы ей было хорошо, -

– Но почему?
–

– Она его единственная, -

– Такое сотворить со своей любимой?
– опешил Бастиан.

– Ты же воин, что ты знаешь о лордах тьмы?
– спросил я.

– Весь личный состав загоняли и закрывали в крепости, когда приходили они. После них на поле не оставалось ничего живого, - прошептал Бастиан.

– Ребенок от этих сущностей может съесть свою мать изнутри. Чтобы сохранить жизнь матери, ребенка сразу отнимают от нее. Пока такое существо научится управлять своей тьмой, рядом с ним должен быть, другой более сильный лорд. Обычно это отец. Сорвавшихся лордов тьмы убивают. Или выпивают, что, в общем-то, одно и то же. Чем старше лорд, тем становится сильнее. Лорд тьмы - идеальное оружие, и только он сам решает, кому служить. Я знаю только четырех темных лордов в нашем королевстве. Это Роттенбурги и Тоггарт, -

– Король?
– переспросил Бастиан.

– Да и принцы. Причем я не уверен, кто из них сильнее. Видишь ли, я не уверен, что это, - я кивнул на Кати, - не подстава, -

– Если бы Катрин умерла, Тоггарта точно запечатали бы. На него были уже покушения, - я помолчал.

– Но как же? Он же сильнейший маг?
– удивился Бастиан.

– Ооо, против сильных всегда найдется маленькая хитрость. Легкие привороты, зелья. Незаметные и такие простые, что сильные маги просто не обращают на них внимания. Однако, в случае правильной комбинации, они способны вывести из себя любого. Например, упрятать в тюрьму единственного друга, а затем легонько подтолкнуть к чему-нибудь обычному, вроде безобидному пустяку. И вот вторая сущность и вырвалась на волю, -

– А кто его друг?
– поинтересовался Бастиан.

– Марти Боуотер - один из сильнейших лордов света. Уже одна связь этих двоих опасна для многих. А тут преданная дружба. Марти тогда был сослан в каменоломни с запечатанием. Тоггарт сделал все возможное, чтобы его освободить. Не понял, что охота шла на обоих. Вот и попался, - я, вздохнув, посмотрел на лежащую спокойную Катрин.

– Ты как будто оправдываешь его, - вскипел человек.

– Нет, я не оправдываю его. Более того. Он больше никогда не приблизится к Катрин. Я сделаю все для этого. Я просто говорю тебе факты. Есть кто-то, играющий всеми нами как марионетками. Кто-то, кому совершенно безразлична судьба и жизнь Кати. Пока безразлична. Но если этот кто-то узнает о ней! Поэтому мы решили спрятать ее. Как только ей станет лучше, мы переправим ее в мое королевство, -