— Вот и познакомились, — подытожил рыжий, обнимая меня со спины, потом обернулся к Митчи: — Вы подружились?

Она протянула руку прямо над моим плечом и ласково взъерошила волосы Тейта.

— Мы присмотрелись друг к другу, и пока этого довольно. Ты пойдешь наверх?

Загадочный вопрос. Но, кажется, сбил с толку он одну меня.

— Ага, — просто ответил рыжий. Потом обернулся к друзьям: — Кто возьмет поднос, а кто — Трикси?

— А сама она не пыртычит? — встряла Айка. — Ну, она ж из ложи овеществленного ничто.

Незнакомое слово сперва сбило меня с толку, тем более образ за ним стоял размытый. То есть примерно понятно, что имеется в виду — «не умеет», «не может», но вот оттенок какой-то странный… Пренебрежительный?

Да уж, как-то неловко получилось. Выгляжу двоечницей. Еще и от Кагечи Ро сочувствием фонит.

— Ну а ты, что, в первый год по скале вверх побежала? — фыркнул Тейт, ни капельки не смущенный. — Так что насчет…

Договорить он не успел — появились две девчонки-поварихи с огромным, почти метровым блюдом, на котором аккуратными горками лежала еда. Я опознала только опостылевшие лепешки из листьев шерги, остальное было незнакомым. В центре возвышался немаленький кувшин, литра на четыре, и стопка чистых пиал. Рыжий отпустил меня и скользнул к блюду, заинтересованно принюхиваясь.

— Слушай, Митчи, за столько мы с Лао не расплатимся… — начал было он, однако хозяйка с улыбкой покачала головой:

— На побережье принято накрывать стол в знак добрых намерений, когда знакомишься с хорошим человеком. Это не для тебя, а для Трикси.

— Тогда хорошо! — повеселел рыжий. — Ты скажи, когда нам с Лао надо будет на сцену.

— Пошлю Карон, — пообещала Митчи и добавила: — Ваша ветвь свободна.

Сияющие облака вспыхнули отчего-то особенно ярко, неприятным красноватым светом, и это меня слегка дезориентировало. Всего на долю секунды, но хватило, чтобы упустить из виду кое-что важное.

Только что я стояла на земле и вдруг оказалась у кого-то на руках, окутанная пыльно-свежим ароматом, похожим на запах камня после грозы.

— Я понесу ее, — раздался певучий голос Лао у меня над ухом. — Можно?

— У Трикси и спрашивай, — непоследовательно ответил Тейт, который только что распределял обязанности без оглядки на мое мнение. — Ух, тяжелый! — добавил он, принимая поднос. — Митчи, спасибо!

— Ты не против? — улыбнулся Лао и подул мне на волосы.

Свежий аромат стал сильнее. У него что, дыхание такое? Действительно, как герой из сказки… Только чувствую я себя почему-то не пастушкой в объятиях принца, а принцессой, которую впервые в жизни усадили на настоящего белого пони с розовой лентой.

— Я очень даже «за».

Прозвучало это по-дурацки кокетливо, и от Тейта на мгновение повеяло кисловато-острым чувством. Не ревностью, но чем-то вроде того, что ощутила я сама, когда Митчи назвала его «рыжим». Неожиданно — и приятно, как будто сбылось глупое желание стать для него кем-то особенным.

Главный сюрприз оказался впереди. Когда Лао начал двигаться, мне стало понятно, какая пропасть лежит между учеником, пусть и выделяющимся в общей массе, и подмастерьем. Тейт передвигался сверхъестественно быстро, но урывками, по-человечески. Прыжки, пробеги, безумная акробатика… Повторить хоть один элемент нереально, но можно хотя бы понять, что именно происходит.

А Ренгиса Лао был совсем другим. У него было не различить отдельных действий; все слилось в одно быстрое и плавное, почти танцевальное движение. Он не сделал шаг, а сместился, скользнул, наклоняясь корпусом и отталкиваясь ногой, как на невидимых коньках.

Секунда — и «кухня» Митчи оказалась в двух десятках метров позади; другая — и зеркально-фрактальный мир опрокинулся, пол задрался под углом в девяносто градусов, а под ногами оказался рельефный ствол черного дерева; третья — и мы на высоте третьего этажа, на ветке метровой ширины.

Я резко выдохнула. Голова кружилась.

— А… Тейт так умеет?

— Он будет польщен, если узнает, каким оказался твой первый вопрос, — мелодично рассмеялся Лао и поставил меня на ноги. — Равновесие не потеряешь?

— Нет, наверное, — рассеянно ответила я и мысленно залепила себе оплеуху: глупо строить из себя железную леди на такой высоте. — Но присесть не помешает.

— Лучше сюда, — посоветовал Лао, указывая на развилку чуть дальше.

Основная ветка шла вверх под небольшим уклоном, затем раздваивалась, а уже чуть дальше вверх отходило ответвление толщиной чуть больше четверти метра. Там можно было присесть с относительным удобством, упираясь спиной в один сучок и придерживаясь за другой. И захочешь — не свалишься.

— Хорошая идея, — пробормотала я.

Лао с какой-то совершенно несвойственной Лагону галантностью предложил мне руку и, едва ощутимо придерживая за пальцы, подвел к нужному месту. Помог устроиться, сам сел у ног, на самом краю, и запрокинул голову, чтобы удержать зрительный контакт.

Стройный, гибкий андрогин в зеленовато-серебристом трико, с графитово-серым шарфом на плечах — как картинка. И еще этот запах мокрого камня… По отдельности все экзотичное, чужое. А вместе — невероятно близкое.