– Все дети и женщины остаются тут, пятеро мужчин со мной. Здесь водятся олени, они более-менее слабые, постараемся поймать хотя бы одного и пойдем дальше. Больше возможности поохотится или поспать не будет - вы сможете выйти из леса.

Насторожило это "вы", а не "мы". Я сощурила глаза в нехорошем подозрении. Чувствую все у нас плохо. Намного хуже обычного, но устраивать истерику нельзя. Не сейчас, вот свалят все лишние персонажи и я устрою допрос.

– Сашка...
– он выразительно посмотрел на щит.

– Александра! Я уже поняла, открываю.

Брат кивнул и в секунду отправился на... охоту. Ужас, надеюсь не придется привыкать к старым словам.

– Ну, Сашка, и как ты тут оказалась?
– брат положил мне руку на плечо и притянул к себе, согревая.

– Александра, - на автомате поправила я и начала рассказывать про треклятую комнату. С каждым моим словом и ехидным замечанием Артур все больше хмурился, образовывая морщинку между бровями, которая не появлялась еще со времен подготовительной школы.

– А как вы сюда попали?
– ухватившись за момент, я и сжала кисть руки Артура, не давая ему возможности отступить.

Он поцеловал меня в висок: "все потом, Сашка!"

Мне ничего не осталось кроме смирения.

– Слушай, а может ты их подлечишь? - он кивнул в сторону женщин и детей и выжидающе посмотрел на меня.

– Что? Ты хочешь что бы я потратила на них свою аптечку? Ты не рехнулся?!
– от гнева я даже вырвалась с его объятий и посмотрела, как на идиота.

– У нас тут, мало того что непредвиденная ситуация, но и аптечка минимальная! И что бы я ее тратила! Да на кого! Вот выведем их из леса, пусть к врачу и топают! А если с нами что-то случится, а все лекарства потрачено!

– Сашка, все с нами нормально будет, мы и здесь что нужно достанем. Жалко их, не будь такой злюкой, помоги им, - и улыбнулся такой жалкой улыбкой, как будто это не их лечить надо, а его.

– Нет, но когда вернемся, запишу тебя к психологу, - я хотела обойти его, но он задержал меня за локоть. Сильно схватил, пройдоха тупой.

– Или ты сама им поможешь или я!
– его лицо исказила гримаса злости и он оскалил зубы, которые уже не зубы, а очень даже клыки.

И это было смешно. Он с этими зубами походил на одну из детских фоток, и страха лично я не испытывала, а вот толпа рядом задрожала. Я этого не видела, но понимала. Чувствовала, что они боятся, и я солгу, если скажу, что мне это не нравится. Нравится, пусть боятся, никто лишний раз не вякнет и не сделает лишнего.

– С чего такое сострадание?
– губы неосознанно расплылись в язвительной ухмылке, и брат сильнее сжал мой локоть, а глаза загорелись зеленым.

Я не растерялась, ударила коленом в бок, а когда он согнулся от боли и отпустил мой локоть отошла.

– Ну, пришел в себя?
– я снова ухмылялась, скрывая под этой маской тревогу.

Что не так с глазами брата? При бешенстве или ядах таких симптомов нет. Следовательно, виной всему зияние, которое как-то повлияло на клеточном уровне, отсюда и непонятные вспышки гнева.

– Рррраааааах!
– он налетел на меня с кулаками, которые светились зелеными. Радиация? От зияния что ли? Я уворачивалась от него, как нечего делать. Поскольку я девушка, должна была проходить тренировочные залы чаще мужчин, и это было действительно правильно - выстоять наравне с перекаченной машиной не всякий сможет. И каждый раз уворачиваясь от его кулака или колена я знала: попади он по мне, синяками не отделаюсь. В наше время мы сражаемся с ужасными людьми, и нас готовят к этому с особой тщательностью.

Вообще, брата бить было жалко: он все же только оклемался. Сделала ему подсечку ногой, и он упал лицом вниз. Послышался детский смех, и я тут же обернулась посмотреть на смешинку. Мальчик лет двенадцати с перевязанной рукой. Как только он заметил мой взгляд, спрятался за довольно полную женщину, все смотрели на меня с испугом, даже оставшиеся мужчины скрывали страх за нахмуренными лицами.

– Простите, мой сын не хотел обидеть Вас или вашего друга своим смехом, - ее голос ни разу не дрогнул, а страх сменился на... защиту своего ребенка, его она явно в обиду не даст.

На их языке говорить мне не нравилось, но я все же ответила. Женщина мне понравилась, хоть и выглядела как нечто толстое и несуразное. Излишне большой вес считается у нас болезнью, которую лечат или за кровные деньги, или в кредит. Шаров на ножках у нас нет.

– Этот дурак, мой брат, не нужно над ним смеяться, - я отвернулась к ним спиной и смерила лежащего на спине брата безразличным взглядом. Они просто обязаны рассказать мне, что здесь творится.

– Госпожа, а ледяной тоже ваш брат?
– я резко развернулась и зло посмотрела на говорившего старика, он сидел на камне и я бы сказала, что он меня не боится, но я-то чувствую.