Ложкин презрительно фыркнул.

— Два года звонарем у себя в деревне был. Духовный слог я изучил позже. Все-таки церквей десять в те годы взяли. Ну, а с кем поведешься, от того и наберешься.

— А ведь вы лжете, — спокойно возразил Зотов. — И насчет первой судимости и насчет звонаря. Первый раз вы судились за поджог, вместе с отцом. Припоминаете? Нет? Хорошо. Напомню. В том году у вас в деревне колхоз создали. Вы убили сторожа и подожгли амбар. Туда со всей деревни колхозники свели лошадей и коров. Подожгли умело. Весь скот погиб. И не звонарем вы были, а кулаком — первая кулацкая семья на деревне. Церквами вы действительно занялись, но позже. Так, что ли?

— Бухгалтерия у вас поставлена, — криво усмехнулся Ложкин. — Ну, допустим так.

— Не допустим, а точно, — поправил Зотов. — Теперь скажите, кому писали это письмо?

— Дружку одному. Я его все равно не заложу. Так что и не допытывайтесь. И вообще зря со мной возитесь, — безмятежным тоном добавил он. — Все равно убегу.

В комнату зашел Сандлер.

— Убежите? — переспросил он, усаживаясь на стул рядом с Зотовым. — Спасибо за предупреждение. Вы в МУРе еще не бывали?

— Не имел счастья, — любезно ответил Ложкин. — Все на периферии работал, там и сажали.

— Так, так, — продолжал допрос Сандлер. Скажите вот еще что. У нас есть сведения, что кто-то пытался помешать вам в той краже на Песчаной. Кто это был?

— Шут его знает, — в полном недоумении пожал плечами Ложкин. — Сам не знаю, что за фраер такой. Видно, не из ваших, а то бы мне это дельце не обделать. Но попадись он мне…

— Что же он вам сказал?

— Говорит, проваливай отсюда, не то тебе орешек. Ну, я ему кулак под нос и сунул. Он было зачем-то в карман полез, да тут точильщик из подъезда вышел, он и отскочил, а потом и вовсе смылся.

— Наверно, вашего поля ягодка.

— Нет, — уверенно возразил Ложкин. Видно было, что его этот вопрос тоже занимает. — Нет. Я ему кое-что загнул, но он нашей музыки не понимает.

— А вы с ним тогда первый раз встретились?

— В том-то и дело, что нет. Мы… то есть, я, когда наколочку на эту хату делал, дня за два до этого, то он тоже во дворе крутился.

— А приметы его запомнили? — спросил Зотов.

— Это бросьте, — зло усмехнулся ему в ответ Ложкин. — Помогать вам не собираюсь. Ежели нужен, ищите сами.

— Чепуха! — уверенно произнес Сандлер, многозначительно посмотрев на Зотова. — Это какой-то случайный человек, вот и все. Вы мне вот что скажите, Ложкин. Из родных кто у вас есть?

— Сестра одна, Зоя.

— Кем работает, где?

— Официанткой, в кафе «Ласточка».

— Ну, а Папаша? — равнодушным тоном спросил Зотов. — Он разве не родственник ваш?

— Такого не знаю, — так уверенно и спокойно возразил Ложкин, что если бы Зотов не был твердо уверен в противном, даже его смутил бы этот тон.

— Не знаете? Что ж, мы вас постараемся скоро познакомить, — усмехнулся Сандлер. — А семьи у вас нет?

— К чему она мне, семья? В моей жизни только обуза.

— Жизнь у вас действительно собачья. И хищник вы опасный, — кивнул головой Сандлер. — А играете под культурного человека, папиросы дорогие курите, ноги при входе вытираете.

— Привык иметь дело с культурными и состоятельными людьми, — нахально улыбнулся Ложкин.

— И не надоело, Ложкин? — серьезно спросил Сандлер. — За последние двадцать лет вы были на свободе всего восемь. Да и свобода-то относительная. Тошно от нее должно быть. На слезах других людей жизнь свою строите.

— Поздно уговаривать, — грубо ответил Ложкин. — Я сам теперь кого хочешь уговорю. — Он побагровел, глаза налились кровью и, рванувшись со стула, крикнул: — Грабить буду!.. И убивать буду!.. Воспитатели!.. Ненавижу! Всех ненавижу!..

Сергей еще никогда не видел такого яростного, чисто звериного оскала на человеческом лице и внутренне содрогнулся от отвращения и гнева.

Сандлер спокойно прищурил глаза и тихо произнес:

— Хорош. Ничего не скажешь.

Допрос продолжался около трех часов. Когда Ложкина увели, Сандлер сказал:

— Опасный преступник. Но теперь наша главная и, прямо скажу, нелегкая задача — найти Папашу. Это их наставник и подстрекатель, вожак большой и, как видите, очень разнообразной по составу преступной группы. Он весьма активен и потому особенно опасен. Таких нам давно не попадалось. Можно сказать, последний из могикан. С ним будет не легко справиться. Через кого же можно выйти на него? Ложкин? Не выдаст, это ясно. Остается так называемый Тит. Посмотрим, что даст засада.

— Одно только туманное место осталось, — заметил Зотов. — Что это за человек в черной шляпе и очках?