– Это значит, что Джонни – гиперопекающий, вот что это значит. Все чисто?

Джонни кивнул, и мы вышли из лифта.

Это был небольшой коридор, всего около семи метров в длину, но он был невероятно красивым. Толстый, роскошный ковер…темные деревянные панели на стенах… еще одна, меньших размеров люстра, отбрасывающая мягкий свет с потолка… и массивная дверь из красного дерева напротив лифта. Рядом с дверью была небольшая панель из обсидиана, мини-версия той, что в лифте, с золотой клавиатурой рядом с ней.

– Сперва я проверю ваш номер, – сообщил нам Джонни.

– Хорошо, раз уж ты не останешься, – сказал Коннор.

Джонни покачал головой, словно говоря: Почему я это терплю?, затем вставил одну из своих карт в панель. Замигал красный огонек, и он набрал код на золотой клавиатуре.

Огонек стал зеленым, Джонни вытащил карту, открыл дверь и вошел внутрь. Его не было около пятнадцати секунд, а затем он вернулся к двери.

– Все чисто.

Коннор за руку повел меня внутрь.

Глава 5

Внутри пентхаус сильно отличался от остального отеля, но был не менее замечательным. Возможно, даже более.

Первое, что меня потрясло – это окна. Почти в каждой стене было, по меньшей мере, одно гигантское окно, размером не меньше 9 метров в длину. Огни города сияли снаружи, словно бриллианты на черном бархате. Я подошла к окну и посмотрела вниз, на Сансет Бульвар. В семидесяти метрах ниже завсегдатаи ночных клубов разгуливали по тротуарам, словно маленькие колонны муравьев, а загруженный транспортный поток двигался с очень медленной скоростью.

С другой стороны огромных апартаментов я увидела холмы Голливуда. На случай, если вы не были в ЛА, к северу от Голливуда расположен очень-преочень небольшой горный хребет, который тянется примерно на 6-8 км. А на его склонах находятся самые дорогие дома в Лос-Анджелесе за пределами Беверли-Хиллз и Бел-Эйр. Там живет много молодых продвинутых актеров, режиссеров и продюсеров, наряду с магнатами бизнеса недвижимости и докторами, которые пытаются быть молодыми и продвинутыми. А еще, из того, что я слышала, какой-то наркодиллер. Но, кто бы ими ни владел, они сверкали в темноте, как сказочные домики, крошечные форпосты роскоши на извилистых дорогах и отвесных склонах.

Я стояла, завороженная. Лос-Анджелес может быть неприглядным местом – буро-песчаным и засушливым в летние месяцы, чрезмерно перегруженным тысячами безобразных стрип-моллов (стрип-молл – это длинный одноэтажный торговый центр с парковкой, разделённый на секции, в которых размещаются магазины; обычно вдоль автотрасс. Прим.пер.), под завязку забитых людьми. Но вид отсюда, сверху, с узорами огней, уходящими вдаль…был волшебным.

– Хочешь выпить? – предложил Коннор, стоя у полностью укомплектованного бара в углу комнаты. Насколько я могла видеть, все напитки там были высшего класса.

– На самом деле, мне нужно в дамскую комнату, чтобы освежиться. Где..?

Коннор указал налево.

– В конце, через спальню.

Я скромно улыбнулась и смоталась.

Я не буду вдаваться в подробности, чем я там занималась, но поподробнее расскажу о самой ванной комнате.

Но сначала… спальня.

Когда я вошла, было темно. Ну, не считая огней снаружи. Как и весь остальной пентхаус, там было огромное окно. В одной из стен, в действительности целая стена, выходила на Голливудские Холмы.

Ладно,– подумала я, – потрясающий вид, но, когда утром взойдет солнце, будет хреново.

Однако, пока я нащупывала, где включается свет, я поняла, что это не проблема. Я нажала какой-то выключатель на панели регулировки яркости света, и стекло из прозрачного сменилось полупрозрачным и затем стало полностью светонепроницаемым. Я обнаружила, что погрузилась в кромешную темноту.

– О… Боже… мой, – прошептала я.

Я собиралась провести ночь в научно-фантастическом фильме.

Я подвигала регулятор света вверх-вниз несколько раз, зачарованно наблюдая, как оконное стекло меняется из полностью прозрачного до черной стены. Затем я сообразила, что мне лучше двигаться дальше, пока не зашел Коннор и не увидел, что я веду себя, словно трехлетний ребенок, играющий с дверными замками в автомобиле.

Я передвинула руку дальше и нашла выключатель.

И перенеслась в рай.

Комната была изящно украшена в нейтральных тонах, которые незаметно растушевывались в более темные участки. Темное покрывало на кровати выглядело таким мягким и плюшевым, что мне захотелось подбежать и плюхнуться на него (опять же, как трехлетний ребенок). Над кроватью висел балдахин из развивающейся белой ткани, из-за чего комната выглядела как шатер из сказки "1001 Ночь". Небольшие диванчики и кресла с мягкими подушками, красивые подвесные светильники… я влюбилась. Я хотела остаться там навсегда… пока я, наконец, оторвавшись, не отправилась в ванную. Тогда мое непостоянное сердце нашло другое увлечение.