Давайте мысленно вернемся к началу века. Революция 1905 года генеральная репетиция февральского восстания. Теперь уже нет никаких сомнений в том, что она была организована на деньги японского и американского правительств. Только один из взносов, который выделило японское правительство на подрыв российского самодержавия, составлял двадцать шесть тысяч стерлингов или двести шестьдесят тысяч рублей. Сумма по тем временам колоссальная.

Финал революции 1905 года вы помните - разгром. Сколько денег на самом деле пошло на подготовку революционного восстания, а сколько осело в карманах лидеров партий - не знает никто. Само собой, глупо было бы требовать он них бухгалтерской отчетности.

Не последнее дело в смутные времена - поставки вооружения. Через финскую границу оружие переправлялось непрерывным потоком. Контрабандисты всех мастей бросили свой мелкий бизнес и жили за счет перевозок огнестрельного оружия, нелегальной литературы и беглых каторжан. Обычно контрабанду доставляли по северному побережью Финского залива, а затем на баржах в Петербург. Фрахтовались пароходы, которые периодически наскакивали на мели в финских шхерах. Страховые компании терпели убытки, выплачивая владельцам громадные суммы по страховым полюсам. Оружие закупали в Бельгии, где оно было дешевле. Контракты заключали известные впоследствии Стасова, Литвинов, Камо. Количество единиц по поставкам поражает. Только по одной сделке шло 60 тысяч винтовок.

«Революция сама собой, а гешефт есть гешефт» - эти слова принадлежат секретарю Международного социалистического бюро Гюнсманс.

Думаю, именно в это время вождь мирового пролетариата решил заняться накоплением мирового капитала. Никого не надо убеждать, что деньги при товарно-денежных отношениях играют решающую роль. Грубо говоря, тот правит миром, у кого в руках сосредоточена основная масса денежных единиц, контрольный пакет акций мировой промышленности. Путем перераспределения капитала между странами можно влиять на внешнюю и внутреннюю политику государств. Так сказать, ростовщичество в планетарном масштабе.

Забравшись на холм XXI века, можно, конечно, пожимать плечами и удивляться наивности теоретиков революционного движения. Но, видимо, в те времена такая идея не выглядела утопией, равно, как и возможность перманентной революции.

Великий организатор занялся сколачиванием капитала и при этом не гнушался ничем: скупкой концессий на разработку ценных ископаемых на подставных лиц, разорением мелких предпринимателей через своих агентов, шантажом и откровенным разбоем. Как он говорил: «В большом хозяйстве всякая дрянь пригодится».

Естественно, сам лично он не занимался такими делами. Все было организовано с помощью верных соратников. И тут мы подходим к одиозной фигуре, которая сыграла ключевую роль в афере века…

Влад опять глотнул из рюмки, а я осмелилась оторвать взгляд от своей тарелки. Аркадий Борисович сидел с приоткрытым ртом, уцепившись пальцами за вилку и нож, и, сжимая их с такой силой, что побелели суставы. Ариадна прищурила один глаз и внимательно смотрела на Владимира, как бы подсчитывая что-то в уме. Федор подпер голову рукой и умильно смотрел на меня, как будто вспоминал свое босоногое детство. Я скорчила ему лицо строгой учительницы и посмотрела на Эмму Францевну. Она сидела со скучающим видом, покручивая на пальце бриллиантовый перстень.

– Сегодня здесь прозвучало красивое название крохотного населенного пункта во Франции - Лонжюмо. Позвольте мне немного подробнее остановиться на этом моменте истории революционного движения. Летом 1911 года в маленьком городке под Парижем была организована партийная школа. Из восемнадцати слушателей была только одна женщина. Некоторые революционеры прибыли для конспирации с семьями. Многие из них, не смотря на молодость, например, Орджоникидзе тогда исполнилось двадцать пять лет, прошли тюрьмы и ссылки, имели немалый стаж террористической деятельности, а то и откровенно уголовное прошлое. Практически все участники партийной школы известны историкам. Исключение составляет некий Александр (поэт), его фамилию установить не удалось. С ним приехала его сестра, молоденькая девушка ангельской внешности.

Лето 1911 года выдалось на удивление жарким. Те парижане, которые имели возможность, покинули душный пыльный город, перебрались в провинцию. Закрылись на вакации многие конторы, магазины и банки, Париж опустел… И тогда безлюдный город охватила эпидемия грабежей. Грабили банки и частные дома, уносили только деньги и драгоценности. Парижская полиция сбилась с ног. Все ограбления поражали дерзостью, изобретательностью, отсутствием следов, а главное, все награбленное бесследно исчезало. Местные скупщики краденого и преступные элементы, известные жандармам, лишь разводили руками, у них появились достойные конкуренты.

В течение лета город был полностью обчищен. Неизвестные грабители действовали нагло и весьма оригинально. В дома проникали через дымоходы, чердаки, подвалы, с крыш, с помощью альпинистского снаряжения. Банковские сейфы вскрывали без шума, с высоким уровнем профессионализма. Явно, действовала хорошо организованная группа, оснащенная передовой для того времени техникой.

Полиции так и не удалось раскрыть преступную группу. В сентябре ограбления внезапно прекратились. Робкий намек на возможность связи партийной школы в Лонжюмо с ростом преступности в Париже был сделан в донесении одного из агентов охранки, внедренного в ряды слушателей. Агент, скрывавшийся под кличкой Иван, сообщал о подозрительной оживленности ночной развлекательной жизни партийцев и их увлечение аэропланами. Аэродром находился в пятнадцати километрах от Лонжюмо. Однако это сообщение российское охранное отделение оставило без внимания.