В 1941-1942 гг. в Советский Союз стали поступать сведения о проводимых в Германии, Англии и США работах по использованию атомной энергии в военных целях. Государственный Комитет Обороны, возглавляемый Сталиным, несмотря на сложное положение на фронте, в сентябре 1942 г. признал необходимым возобновить прерванные войной работы по исследованию возможности овладения внутриатомной энергией.

11 февраля 1943 г. ГКО назначил научным руководителем работ по атомной проблеме профессора ЛФТИ И. В. Курчатова. Для решения поставленной задачи 12 апреля 1943 г. была создана Лаборатория № 2 АН СССР - будущий Курчатовский институт, крупнейший научный и организационный центр, стоявший у истоков атомной промышленности страны.

Но вскоре стало ясно, что для выполнения теоретических и газодинамических исследований, связанных с проведением взрывов больших масс химического ВВ, необходим самостоятельный научно- исследовательский и конструкторский центр с мощной производственной базой. В связи с этим для ускорения разработки зарядов и обеспечения секретности работ Постановлением Совета Министров СССР № 805-327сс от 9 апреля 1946 г. было принято решение об организации при Лаборатории № 2 АН СССР Конструкторского бюро (КБ-11) по разработке конструкции и изготовлению опытных атомных бомб. Начальником был назначен П. М. Зернов, главным конструктором - Ю. Б. Харитон (в дальнейшем - научный руководитель КБ-11). Постановлением принято предложение Комиссии о размещении КБ-11 на базе завода № 550 Министерства сельскохозяйственного машиностроения и прилегающей к нему территории (пос. Сарово Мордовской АССР). Так был создан первый ядерный оружейный центр страны - ВНИИ экспериментальной физики.

Постановлением Совета Министров СССР № 1286-525сс к работам по созданию РДС-1 и РДС-2 по заданиям КБ-11 были привлечены НИИ-6, НИИ-504, КБ-47 (МСХМ), КБ-88 (Министерство вооружения), КБ Кировского завода (г. Челябинск) Министерства транспортного машиностроения и другие научно-исследовательские и конструкторские учреждения.

Позднее, в апреле 1955 г., на Урале был создан второй ядерный оружейный центр - НИИ-1011 (директор Д. Е. Васильев, главный конструктор и научный руководитель - К. И. Щёлкин).

В дальнейшем КБ-11 (РФЯЦ-ВНИИЭФ) и НИИ-1011 (РФЯЦ-ВНИИТФ) стали крупнейшими научными и производственными центрами по разработке атомных и термоядерных зарядов для всех видов атомного вооружения.

В 1943 г. И. В. Курчатов, проанализировав американские данные, сделал вывод о возможности использования в атомной бомбе плутония-239, образующегося при цепной реакции в урановых блоках ядерного реактора. Плутоний-239 (не существующий в природе элемент таблицы Менделеева) оказался более приемлемым для создания первой советской атомной бомбы. Однако процесс получения и исследования нового материала требовал огромных усилий и затрат.

То же относилось и к теоретическим разработкам. Использованные в первоначальный период разведданные позволили наметить более короткий путь в создании заряда, но потребовалась большая работа по физическому обоснованию процессов, исследовательских методик, созданию сложной аппаратуры для физических, газодинамических и иных исследований.

27 ноября 1942 г. ГКО СССР принял решение об организации добычи урана из отечественного сырья. Для этого в сжатые сроки были проведены геологоразведочные работы, созданы горно-обога- тительные и перерабатывающие предприятия. Всего в геологии урана работало до 15 тысяч человек. На разведанных урановых месторождениях в Средней Азии уже в 1945 г. заработало первое предприятие по добыче и переработке урановых руд - комбинат №6 (впоследствии Ленинабадский горно-химический комбинат, ПО “Востокредмет”). В его состав входили семь рудников и пять обогатительных заводов.

По воспоминаниям первого директора комбината Б. Н. Чиркова, при его назначении на эту должность Сталин сказал ему: “Американцы рассчитывают, что мы будем иметь атомную бомбу лет через 10-15 и строят на этом свою стратегию. У них этих бомб сейчас единицы, но когда они вооружат ими свои ВВС, то захотят диктовать нам свои условия. На это у них уйдет лет пять. Вот к этому времени мы должны иметь свою атомную бомбу. Тов. Курчатов заверил Политбюро, что при наличии урана этот срок реален. Для ученых, инженеров и для Вас, тов. Чирков, эта задача по напряжению и ответственности равна усилиям военного времени. Вам будет оказано любое содействие, будут предоставлены большие полномочия. Ваше предприятие ни в чем не будет ощущать недостатка”.

Аналогичная поддержка оказывалась руководством страны и ученым-физикам. После одной из бесед со Сталиным Курчатов писал: “Во взглядах на будущее развитие работ Сталин сказал, что не стоит заниматься мелкими работами или искать дешевых путей, а необходимо вести их “широко, с русским размахом”, что в этом отношении будет оказана самая широкая всемерная помощь... Сталин сказал, что нужно вести работу быстро и в грубых основных формах... что надо идти решительно, с вложением решительно всех средств, но по основным направлениям”.

Необходимо подчеркнуть, что предприятия и научно-исследовательские учреждения работали с огромным напряжением, их руководители и коллективы проявляли высокий патриотизм и героическую самоотверженность. Благодаря этому, а также высокому уровню квалификации специалистов всех направлений ответственные задания выполнялись в немыслимо короткие сроки. Очень скоро в стране была создана мощная урановая промышленность.

Вот некоторые вехи этого исторического пути.

В конце 1944 г. в Институте редких металлов профессор Н. П. Сажин и его сотрудница З. В. Ершова получили первые килограммы чистого металлического урана.