– Спасибо. И извините, что я это… про эшелон не так сказал, – Алексей, обрадованный своим назначением в штат пусть даже на испытательный срок, даже не огорчился, узнав, что попадает под опеку Зинченко, который наверняка станет трепать ему нервы. Он твердо решил установить с ним мирные отношения.

Однако Зинченко не услышал его последней фразы – он был обращен совсем в другую сторону. Алексей тоже посмотрел туда, заметив попутно, что все вокруг вдруг как-то подтянулись и насторожились. Спустя несколько секунд причина этого стала ясна: им навстречу в окружении замов шествовал Шестаков, глава авиакомпании.

Алексей помнил его еще нестарым, когда тот, случалось, нечасто приходил к ним в дом. Сам Лешка тогда был совсем маленьким и в посиделках Шестакова с отцом участия не принимал. Сейчас это был очень солидно выглядевший, совсем уже седой мужчина хорошо за шестьдесят. Гущин отметил, что за это время у него появился властный взгляд и величавая поступь, чего не было раньше.

Перед ним все услужливо расступались, угодливо склонялись, здороваясь. Шестаков, никого не замечая и глядя поверх челяди, смотрел вперед на Зинченко, двигаясь целенаправленно к нему.

При приближении на лице главы компании появилась улыбка. Он протянул руку Зинченко и крепко пожал ее. Гущин, растянув губы до ушей, радостно подал свою ладонь. Шестаков спросил у Зинченко что-то незначительное, кивнул и двинулся прочь. Гущина он даже не заметил, и тот так и остался стоять с пустой раскрытой ладонью, ловя обращенные на него со всех сторон насмешливые взгляды. Но этот «провал» уже нисколько не смущал Алексея: он не привык находиться в особых почестях у начальства. Гораздо больше его волновал предстоящий полет. Как пелось в старой песне про летчиков, его руки в буквальном смысле тосковали по штурвалу, и ему не терпелось оказаться поскорее в кабине.

Но прежде чем попасть туда, они с Зинченко прошли в штурманскую, где собирались экипажи для обсуждения полета. Штурманская, как всегда перед отправлением, была наполнена людьми в форме. В основном это были пилоты и бригадиры стюардов. Стоял привычный деловитый гул. При появлении Зинченко многие умолкали и почтительно с ним здоровались. Гущин отметил про себя, что, оказывается, его инструктор пользуется уважением в коллективе. Алексей еще не знал, что представляет собой Зинченко как пилот, а как человек он пока что показался ему не самым приятным. Но, видимо, сотрудники знали его и с другой стороны, иначе не проявляли бы столь явно свою симпатию.

Вот и еще один пилот, увидев Зинченко, подскочил к нему и с ходу радостно сообщил:

– Леонид Саввич, сто двадцать четыре!

– Что сто двадцать четыре? – не разделяя его восторгов, уточнил Зинченко.

– Сто двадцать четыре аэропорта у меня уже, скоро вас догоню! – выпалил пилот.

В противоположность хмурому Зинченко он был улыбчив, резв и жизнерадостен. На его форме виднелась нашивка с фамилией Синицын.

– Хорошо считаешь, – одобрил Зинченко и, увидев, как расплылся Синицын в улыбке, добавил: – Попрошу тебя в бухгалтерию перевести.

Лицо Синицына мгновенно вытянулось, и на нем появился испуг. Стоявшие вокруг пилоты, посмеиваясь, не замедлили высказать свои шутливые комментарии. Синицын натянуто засмеялся и сказал:

– Все шутите, Леонид Саввич?

Но Леонид Саввич не был склонен к веселью, более того, он уже не слушал Синицына, а обратился к Гущину:

– Стажер, чего встали? Получите полетную документацию.

Гущин подошел к окну штурманов и встал в очередь. Все ему было ново, все интересно, и он почти непрерывно крутил головой, как китайский болванчик. А когда посмотрел наконец впереди себя, то вначале обомлел: взгляд его уткнулся в тонкую спину, затянутую в синий форменный пиджак. Алексей скользнул глазами вниз и увидел узкую юбку, открывающую длинные ноги в туфлях на высоком каблуке. Перед ним получала полетную документацию женщина-пилот! Ничего подобного в военной авиации ему встречать не доводилось…

Алексей с любопытством следил за ней, пока женщина не повернулась, и у него непроизвольно вырвался изумленный возглас:

– Ого!

Это была Александра – та самая девушка с автостоянки, знакомство с которой стремительно началось с неожиданного повода и так же стремительно закончилось не в его пользу…

– Вы так удивлены, как будто это я здесь случайно! – проговорила она насмешливо.

Окружающие их пилоты навострили уши, прислушиваясь к диалогу, и переглянулись между собой, обменявшись какими-то многозначительными, пока непонятными Алексею взглядами. Ему же хотелось продолжить нелепо прерванное общение с Александрой, но она уже удалялась. Прошляпив свою очередь, он успел крикнуть недовольному штурману: «Волгоград!» – после чего обернулся в сторону девушки, но она уже отошла далеко. Получив документы, Алексей бросился следом, догнал и крепко взял Александру за руку, попутно осведомившись:

– А вы куда сейчас?

Ошеломленная его беспардонным жестом, она сдержанно ответила:

– В Воронеж. – И выдернула руку.

– А я в Волгоград, – с сожалением сказал Гущин, и было непонятно, о чем он сожалеет – о том, что она убрала свои нежные пальцы, или о том, что они летят в разных направлениях.

– Поздравляю, – коротко и формально произнесла Александра.

– Слушайте, в этом есть очень приятное совпадение! – продолжал Алексей. – Мы вернемся в Москву примерно в одно время. А у меня – первый вылет. Так что можем отметить. Ресторан «Журавль» знаете?