Шрифт:
Старик в свою очередь задумался.
– И ты хочешь непременно остаться здесь?
– Хочу, я ни от кого не слыхал таких речей, как от тебя, никого не видел лучше твоей дочери!.. Говорят: если кого полюбишь, без того нельзя жить, тот есть лучший друг в свете.
– Если не обманываешься ни в себе, ни в нем, – прибавил старик.
Лавр сел подле старика; солнце разожгло железный шлем его; он отер пот с лица и вздохнул.
Когда девушка взглянула ему в лицо, услышала вздох его, увидела, что он дружески сел подле отца ее, она вспыхнула радостью; недоверчивость и боязнь исчезли с лица ее; она кинулась быстро в хижину, вынесла оттуда сладкое питье, сделанное из сока плодов, и поднесла гостю.
Старик всматривался в лицо Лавра.
– Если ты волен оставаться с нами, – сказал он наконец, – то оставайся, ты так похож на дочь мою, увезенную юнаком Черногорским… Твой голос и твои очи будут припоминать мне то время, когда еще была у меня Зорана, и сын и дочь, которых похитили у меня смерть, меч и люди. Была мне память по них дедовское дерево… и то сгубили! Одна Стано осталась мне утешение! – Старик залился слезами и обнял девушку.
Из очей Лавра также покатились слезы.
Опечаленная Стано видела их.
Лавр остался у старика.
С каким радостным чувством встречал он и утро и Стано!
– Лаур, – сказал однажды старик, – ты любишь внуку мою, и Стано любит тебя, я отдам ее тебе… будешь ли ты беречь ее, как свою голову?
Лавр приложил руку к сердцу и к челу своему.
Старик призвал Стано, сложил руки юноши и девы, накрыл их головы полой своей одежды и обвел вкруг пня любимого своего дерева.
– Пройдите так весь круг жизни; да будет вам простор и на земле, и в одной могиле!
Для каждого понятна эта минута слияния двух жизней, двух душ в одну жизнь, в одну душу!
Проходят годы.
Лавр печален; часто Лавра нет дома; он уходит в горы. После долгих ожиданий Стано ищет его и видит, что он сидит на вершине горы и глядит в ту сторону, где садится солнце. Даль необозрима.
– О чем твое горе? – спрашивает Стано Лавра. Он не отвечает.
– О чем твое горе? – повторяет она со слезами. Лавр не отвечает.
– О чем твое горе?.. Лавр! – молится Стано печальному Лавру.
– Не ведаю, – отвечает он. – Мне все постыло, не разлюбил я тебя, не разлюбил я отца твоего; но что-то манит меня туда… Когда взойду на эту высокую гору, меня так и тянет броситься с нее в реку, которая течет в Дон… Я бы взял тебя и отца твоего на плечи свои и бегом, стрелою пустился бы вон по тому пути, который теперь порос густой травою!
Стано заплакала.
– Иди домой, скажи это дедушке, – произнесла она сквозь слезы и повлекла Лавра за собою.
– Отец мой! – вскричала она еще издали, подходя к деду своему. – Слушай, что говорит Лавр; ему грустно, горько в наших краях!
– Знаю, – сказал старик, посадив Лавра подле себя. – И птица помнит небо, под которым оставила скорлупу, и она летит вить гнездо свое там же, где была вскормлена и вспоена отцом и матерью… Иди, Лавр, на родину! Возьми и свою Стано: без тебя ей не жить; а мне недолго смотреть на день; я и без вас прилягу головой к этому пню и усну крепко.
– Нет, отец! – сказал Лавр. – Не пойду! Не шути над моей душой!.. Ты мне дал Стано… да я не отниму ее у тебя!.. я останусь с тобой!
– Иди, Лавр, здесь нет для тебя спасенья от злой болезни, только родной воздух излечит тебя. Иди, не губи ни себя, ни Стано. Ты не видишь побледневшего лица своего и потухших очей; а я вижу их, и Стано видит их.
– Не иду, отец!
– Лавр, и я пойду с тобой; я хочу еще раз взглянуть на светлый мир.
Очи Лавра вспыхнули; он, казалось, ожил.
– Ты хочешь идти на мою родину?.. Она далеко! – произнес он опять печальным голосом. – Нет! мы останемся здесь!
– Лавр! за этой горой есть река: сруби на ней насад [146] ; когда будет готов, ты и Стано пособите мне перейти гору; там сядем мы в насад и поедем вниз по реке до Дона, а там до моря и в твою землю.
146
Древнерусское речное и мореходное судно. – А. Б.
Лавр обнял отца и Стано.
Чрез несколько дней насад был готов и наполнен припасами.
Старик упал подле дуба на колени, взглянул на небо и залился слезами.
– Прости, юдоль счастливая, моя родная юдоль! прости прах отцов и друзей моих!
– Нет, отец, мы не пойдем отсюда! – вскричал Лавр, тронутый слезами старика. – Я не разлучу тебя с родной землею!
– Идем, – сказал старик решительно, облокотись на Лавра и Стано, – не бойся, я не умру на чужой земле. Лавр! помоги мне идти.