Она высказала все это разом, словно заученный текст. Видимо посчитав, что разговор закончен, женщина снова обратила все свое внимание на бумаги перед собой.

— У меня уже есть собака, — тихо и зло проговорила я.

Чувствовала, как во мне растет злость. Кто она такая, чтобы сравнивать меня с кем-то? Лиза Стэнфорд совершенно не знает меня. Пока еще не знает.

— Что? — женщина оторвалась от бумаг и потрясенно посмотрела на меня.

— Я говорю, у меня уже есть собака. А сюда я пришла не выслушивать жалобы о Вашей работе, как Вам трудно потом бумажки на место раскладывать. Я задала конкретный вопрос и хочу услышать конкретный ответ. Так что, будьте так любезны, и сделайте свою работу.

Женщина смотрела на меня, словно увидев впервые, а затем один из уголков ее губ пополз вверх, и она улыбнулась.

— Я гляжу, у Вас все серьезно?

— Если бы я хоть на секунду усомнилась в обратном, меня бы здесь не было, — честно ответила я.

— Тогда расскажи мне все с самого начала, Надежда Зарецкая.

И я рассказала. Все. Ничего не тая и не приукрашая.

Миссис Стэнфорд слушала меня внимательно, изредка задавая уточняющие вопросы, и спустя час я покинула ее кабинет с ответом на все, что меня интересовало.

*

После встречи с Лизой голова шла кругом. Я не знала, с чего начать, за что зацепиться, как все разложить по полочкам. Поэтому, когда пришла, не сразу поняла, что Антон уже дома.

Я, как раз стягивала с себя платье, чтобы переодеться в домашнюю одежду, когда заметила его. И, как обычно, мое сердце сделало сальто и разбилось от счастья при виде него на мелкие осколки. И такие финты оно, сердце, проделывает постоянно.

Он стоял, прислонившись к дверному косяку. Руки в карманах, рукава рубашки закатаны до локтей. Весь его вид говорил мне о том, что он уже знает, где я была и что делала. И это заставило меня нервничать.

— Привет, — сказала, подходя к нему и целуя в губы, — не знала, что ты уже дома.

Отошла от Антона и надела на себя спортивные штаны.

— И тебе привет. Ты ничего не хочешь мне сказать? — приподняв бровь, вкрадчиво поинтересовался Франц.

— Сказать? — сделав вид, что ничего не понимаю, я принялась разыгрывать спектакль. Антон кивнул.

— Я тебя люблю?

— Это ты у меня спрашиваешь? — ухмыльнулся он.

— Утверждаю. Я тебя люблю.

— И я тебя, маленькая.

Я закрыла глаза, наслаждаясь этим признанием. Наверное, мне никогда не надоест слышать эти слова. А когда открыла глаза, Антон был уже в нескольких сантиметрах от меня. Положил ладони на талию и погладил кожу, от чего по всему телу разбежались мурашки.

— Мы же вместе собирались поехать в офис соцработницы, — продолжая поглаживать мою талию, произнес Франц.

В его голосе не было порицания. Такое чувство, будто он знал, что я пойду туда, не смогу больше ждать. Я прижалась к нему всем телом и обняла за талию. Положила подбородок ему на грудь и посмотрела в глаза.

— Собирались, — со вздохом признала я, — но я не смогла больше ждать.

Антон наклонился и поцеловал меня в уголок рта, а затем отстранился, взял с кресла мою футболку и подошел ко мне. Я покорно подняла руки вверх и позволила ему одеть меня, как маленького ребенка.

Мы легли на кровать, и Антон притянул меня в свои объятия.

— Она сказала, как вернуть Лео?

Мое сердце сжалось от благодарности к этому мужчине. Чтобы не происходило, он всегда ставит меня, мои интересы и безопасность превыше всего, доказывая это раз за разом.

— Да… Нам нужен письменный отказ от Солы. Нужно, чтобы она заверила официально, что отказывается от Лео. Тогда нам дадут право опеки, а потом через время, по решению суда мы сможем полностью оформить усыновление, — устало проговорила я.

А на глаза выступили слезы, которые я попыталась быстро сморгнуть.

— Вот только Сола пропала… Но все будет хорошо, да, Антон? Просто скажи, что все будет хорошо.

— Все будет хорошо, Надежда, — сказал он и обнял меня крепче.

А я поверила ему. Обязательно будет.

*

Уже прошло две недели с того момента, как я видела Лео последний раз. Весь коллектив Убежища искал Солу, мы даже наняли частного сыщика, но она будто испарилась, словно ее никогда и не было. Хотелось выть от безысходности. Каждый день, который не приносил результата, действовал на меня словно кислота, разъедающая внутренности, превращая их в сплошное месиво. Мардж несколько раз предлагала поехать навестить мальчика. А я… просто не могла. Прийти к нему ни с чем и посмотреть в глаза равносильно отказу от него. С каждым часом уверенность покидала меня, как и последние силы.