– Нет,- я пытаюсь прикрыть лицо своими потрёпанными и лохматыми волосами.

– Знаешь, мне надоели твои выходки. Если ты не хочешь показывать, что у тебя с лицом, я посмотрю сам!- он срывается с места и резкими шагами подходит ко мне. Подушечками пальцев хватается мне за голову и поворачивает её.- О, боже! Что с твоим глазом?

– Будто ты сам ничего не знаешь..

– Догадываюсь. Нам срочно нужно в медпункт.

– Я могу дать вам из аптечки всё необходимое,- обеспокоенно говорила мама.

– Не волнуйся Люси, по пути домой мы доберёмся до больницы. Там сделают всё как надо.

– Я не поеду ни в какую больницу! Ещё не хватало мне этого.

– Хорошо, тогда ты так и будешь ходить с разбитой в желе губой и глазом, который напоминает бильярдный шар.

– Хорошо, пусть будет так!!- я сижу на месте и не двигаюсь. На кухне накаляются «страсти» между мной и отцом.

– Ох, Мичарт, я совсем забыла, посмотри какую прекрасную картину из пазла мы собрали с твоей дочерью.

«..с твоей дочерью..» слова доносятся до меня эхом и как-то режут ножом по сердцу.

– Действительно красивая. Я рад, что вы провели вместе время, но сейчас нам пора домой. Кэрл,- он переводит взгляд на меня.

– Да, Люси.. я буду скучать по тебе, не забывай меня и звони нам,- я обнимаю маму и целую в щёку, а напоследок смотрю в глаза, в надежде на то, что она что-то вдруг вспомнит. Но увы.

– И я буду скучать по тебе, Кэрл, обещаю, что буду звонить. Удачно доехать.

Мы выходим из дома. Сердце колотится как бешеное, руки и ноги холодеют. Я смотрю в окно, мама машет мне рукой, я отвечаю ей взаимностью, как будто это будет последний раз, когда я вижу её. Надеюсь, что это не так. Внутри что-то предательски начинает болеть. Я сажусь на заднее сидение, папа - на водительское. Он включает радио. Диктор что-то нудно перечисляет, а затем начинает играть музыка.

– Кэрл, объясни мне, сколько ты ещё будешь сбегать от меня?

– Ровно столько, сколько ты этого заслуживаешь!- фыркнула я.

– Я поменялся ради тебя, я думал, что тебе так будет лучше и легче!

– Зря ты это делал! Я до сих пор не желаю с тобой разговаривать.

– И очень даже зря, потому что я владею одной очень важной информацией, которую передала мне Хельга Храйпери.

– О-о-о, теперь для тебя она не просто директор школы, а ХЕ-Е-ЕЛЬГА. Смотри как ты её называешь..

– Я виноват в том, что её так звать?

– Ну, конечно, папочка, ты никогда ни в чём не виноват, только постоянно все люди страдают от тебя. Сначала мама, потом я, кто будет третьей?!! Тиран!

– Я вижу, что ты совершенно не настроена разговаривать..

– Ещё бы!

Дождливый вечер. Как будто небо передаёт моё настроение полностью. От этого меня клонит в сон. В машине темно, по радио всё также играют грустные и скучные песни, они служат для меня колыбелью. За этот день я подустала и серьёзно измотала всё энергию. Теперь осталось принять тёплую ванну и лечь в кровать. Мои веки закрываются, но я нахожу в себе силы вновь открыть их, смотрю на панель и наблюдаю за временем.

– Да уж, самое лучшее занятие,- думаю я про себя. И всё-таки закрыв глаза от усталости на несколько секунд, я уснула.

***

– Кэрл, приехали,- раздался грубый голос папы.

Я пробуждаюсь ото сна. Потягиваюсь и смело выхожу из машины. При одном виде на этот дом меня начинает воротить. Не могу поверить, что я живу в такой дыре! Захожу домой, включаю везде свет и захожу на кухню. На столе стоят свечи, остатки от ужина.

– Вау,- говорю я,- у кого-то был романтический ужин?

– Не твоего ума дело.

– Ха, хорошо. Просто, видать та особа ушла, и тебе стало скучно без меня или ты, наконец, понял, что меня нет дома.

– Быстро иди в душ и ложись в кровать!

– А то что? Ты станешь ругать меня? Может бить?! ТАК ДАВАЙ, ДОБИВАЙ!!!

– Кэрл! Иди вон!!

Я разворачиваюсь и поднимаюсь по лестнице прямиком в ванную комнату. Набираю воды погорячее, чтобы полностью расслабить нервы. Смотрюсь в зеркало и удивляюсь тому, как оно ещё не треснуло от одного моего вида. Наконец-то я могу полностью расслабиться, мысли от сегодняшнего дня так и норовят, как черви пролезть мне в голову. Закрываю глаза и погружаюсь полностью под воду. Через минуту вновь оказываюсь на поверхности. Тяжело дышу. Губа уже не болит, не болит и глаз. Ничего не болит. Я ничего не чувствую.