– А для чего?

– Для того, чтобы ты знала, что кому-то когда-то понадобилось за нами следить. Кому и зачем – я не знаю. Но вполне возможно, что такие фотографии и сейчас лежат у кого-то в сейфе, или просто – в столе, а, значит, наше с тобой прошлое у кого-то до сих пор на виду…

***

Домой Анна ехала в жутком смятении. Фотографию Лапин ей так и не отдал, но после того, что он сказал на прощание, его снимок беспокоил её меньше всего… Оказывается, она столько лет ходила по краю пропасти, в любой момент рискуя свалиться в неё – по чьей-то непонятной прихоти…

Возможно, именно сейчас она уже летит в неё… Летит и даже не догадывается об этом.

…Раздавшийся через день звонок почтальона подтвердил самые худшие её опасения и предположения.

– Что это?.. – Анна тревожно смотрела на конверт в руках супруга, с которым тот вошёл в комнату. – Письмо?.. От кого?

– Да, заказное, на моё имя… - Александр надорвал край конверта, и, вытащив из него небольшой листок, неторопливо надел очки. – Ого…

– Что там, Саш?..

– Повестка… - он недоумённо посмотрел на жену. – К следователю.

– Зачем? – кровь моментально схлынула с лица Анны, ей даже показалось, что закружилась голова.

– Не знаю, - Александр пожал плечами и ещё раз посмотрел на повестку. – А… вот… По делу Лапина. А что с ним?.. Я уже дней десять не звонил… Может, случилось что?

– Я совсем забыла тебе сказать… - пряча глаза, Анна как-то обречённо присела на край дивана и судорожно вздохнула. – Мила звонила недавно, сказала, что Лёнькино дело вновь расследуют. Но почему – она не знает…

– Ясно… - сняв очки, Морозов положил листок на стол. – Если честно, я ещё тогда сомневался, что он сам в себя стрелял. Не тот человек Лёнька… уж я-то его знаю.

– Саш… - Анна подняла на него осторожный взгляд. – Зачем тебя-то вызывают?.. Как думаешь?

– Может, расспросить хотят… - супруг снова пожал плечами, - о привычках его, например, о знакомствах. Схожу – узнаю.

– О привычках… - Анна недоверчиво покачала головой. – Они у Милки могли о привычках спросить. Тебя-то зачем тревожить? В прошлый раз ведь не вызывали.

– Да кто их знает, Аня. Если и адрес мой узнали, значит, есть вопросы. Впрочем, сейчас я сам Лёньке позвоню. Проясню обстановку.

…Анна чутко прислушивалась к разговору Александра с Лапиным… Несмотря на уверенность в том, что Леонид не расскажет Саше об их позавчерашнем свидании, сердце испуганно замирало до самого конца их беседы. Судя по репликам Александра, Лапин тоже был в недоумении, кому понадобилось пересматривать это дело, ведь прошёл уже целый год. Он сам покушался на собственную жизнь, а за это уголовной ответственности пока не предусмотрели.

Поговорив с другом, Александр какое-то время сидел молча, уставившись в одну точку. Чувство вины оттого, что она не может рассказать супругу о своём разговоре с Леонидом, только усиливалось, и Анна не спешила ни о чём расспрашивать – все вопросы сейчас казались фальшивыми.

– Темнит что-то Лёнька… - Саша, наконец, нарушил молчание. – Я ещё тогда почувствовал, что темнит. Не зря это дело на свет достали… Ох, не зря. Что-то серьёзное, но, видимо, такие люди замешаны, что он правды не скажет.

Несмотря на подавленное настроение, Анна про себя горько усмехнулась. Александр вот уже в который раз обронил фразу о том, что всегда слишком хорошо знал своего товарища… Наверное, так и было. А вот любовную связь между этим товарищем и собственной женой – так и не почувствовал… Как такое может быть?..

Впрочем, хорошо, что не почувствовал.

Полученная Сашей повестка к следователю очень разволновала, всевозможные версии и домыслы лезли в голову, так, что Анна решила выпить успокоительное лекарство. Она как будто только сейчас окончательно осознавала последствия своего давнего увлечения. Мысли о том, что это увлечение возможно и ни при чём, почему-то сразу же ускользали куда-то в глубины сознания, подавляемые чувством вины и страхом разоблачения.

«На воре и шапка горит…» - откуда-то всплывшая пословица то и дело буравила мозг…

Этим же вечером, ужиная вместе с семьёй сына, Анна как будто впервые увидела себя со стороны – в кругу самых дорогих и любимых людей. Они часто ужинали вместе – то Анна приглашала детей и внуков на какое-нибудь любимое ими блюдо, то невестка звала их с Александром за вечерний стол. В их семье никогда не было ссор, и даже мелкие обиды забывались очень быстро – Анна могла только поворчать на сына или невестку, в крайнем случае – строго отчитать, а Наташа, та и вовсе старалась не создавать конфликтных ситуаций, а просто подчинялась воле свекрови, обещая «исправиться» самой и «исправить» Диму. Впрочем, эта воля распространялась лишь на здоровый образ жизни и заключалась в советах, как одевать детей и одеваться самим в холодную погоду, а заодно – как правильно питаться, ведь творческая жизнь Дмитрия и Натальи подразумевала разъезды, отсутствие завтраков, поздние ужины и обеды на ходу.