Эти почти шестнадцать лет, которые она отдала своему лицею, были полны событий, связанных не только с работой. Начало её трудового стажа в этом, ставшем родным, коллективе совпало и с началом новой жизни – в этом городе. Тогда, почти шестнадцать лет назад, они с Александром совершенно неожиданно решились на переезд…

…Анна вспомнила, как первые годы они ютились втроём в однокомнатной квартире… У них всегда было полно гостей – и их с Сашей, а потом и Димкиных. Гости были неизменными – супруги Лапины с дочерью Кристиной и друзья сына – его музыкальные единомышленники. Пожалуй, если бы не последние, Морозовы ещё долго бы теснились в одной комнате, но шумная компания юных музыкантов, в конце концов, навела на мысль о том, что Морозовым срочно нужна дополнительная жилплощадь.

Бизнесмен из Саши получился довольно средний, он не хватал звёзд с неба, и ему ещё долго пришлось бы зарабатывать на новую квартиру, если бы не мать Анны. Елена Ивановна сама предложила помощь – продав своё жильё, она помогла семье дочери поменять ставшую уж очень тесной «однушку» на просторную «трёшку», и вскоре сама переехала к ним на постоянное жительство.

…На память Анне пришло, как она радовалась новой просторной кухне, собственной уютной спальне, тому, что её уже пожилая мама, наконец, оказалась рядом… а так же тому, что свои музыкальные занятия Дима теперь проводил в отдельной – своей – комнате, за закрытой дверью… Развивая талант сына, Анна с Александром даже представить не могли, куда заведёт Димку его творческий потенциал. Парень не только хорошо играл на фортепьяно и сочинял собственные мелодии, он оказался замечательным организатором и уже вскоре сплотил вокруг себя несколько таких же талантливых ребят, которые с удовольствием собирались в маленькой квартире Морозовых, превращая её в шумную студию.

Новому жилью радовались все – и сами Морозовы, и Мила Лапина, и даже Кристина – она, наконец, получила возможность общаться с Димкой без посторонних глаз, когда он был свободен от своей группы… Не радовался только Леонид. Вернее, он по-прежнему сыпал поздравлениями и одобряюще показывал большой палец, когда речь заходила о новой квартире его школьного товарища. Но Анна часто замечала, как в его глазах загорается огонёк ревности. Несмотря на их расставание, она не могла не признаться самой себе, что ей эта ревность очень даже приятна…

…Однажды она едва снова не ответила на его призыв… Она уже была готова одеться и бежать на свидание… на «последнее» свидание – так она оправдывала свой внезапный порыв… Но её остановила Елена Ивановна.

– Аня, не смей!.. – в глазах матери было такое отчаяние, что Анна не смогла сдвинуться с места. Она не стала переспрашивать, что та имела в виду… Но из дома в этот вечер не вышла. Потом она часто вспоминала эту сцену, всё больше и больше убеждаясь в том, что, в отличие от других членов семьи, мать сразу уловила едва заметную чужому глазу ниточку, связывающую её дочь и постороннего мужчину… Ниточка была уже крайне истончившейся, она была готова вот-вот разорваться… её невозможно было углядеть невооружённым глазом…

Но чуткое материнское сердце распознало её с первого взгляда.

«Аня, не смей!» - и она не посмела… Позже Анна не раз сожалела о том, что не забрала мать раньше… В этом случае её связи с Лапиным могло не быть вообще.

Впрочем, теперь поздно сожалеть. К счастью, их быстротечный роман с Леонидом остался незамеченным, во всяком случае, так казалось тогда самой Анне. Со временем она окончательно успокоилась – от влюблённости не осталось и следа, и только иногда, просыпаясь по ночам, она испуганно прислушивалась к ровному дыханию супруга, в страхе, что он мог услышать её сонное бормотание, в котором явно прослушивалось чужое мужское имя.

Позже и эти сны сошли на нет. Недолгое любовное увлечение навсегда осело в её душе невероятно тяжёлой ношей…

…Жизнь текла своим чередом. Александр трудился на благо семьи, с Аней был по-прежнему ласков и заботлив – в те редкие теперь, недолгие часы, когда он бывал дома. Его бизнес отнимал очень много времени, и Саша постоянно пропадал на своих «объектах». Дима постигал всё новые и новые вершины в музыкальном и вокальном творчестве, заодно невольно покоряя девичьи сердца – парень получился видным, и уже к шестнадцати годам имел собственную армию школьных поклонниц: после становления голоса у него оказался очень красивый, сильный тенор.

Впрочем, характером Димка вышел в отца – на девчонок не кидался, а, погружённый в музыкальные идеи, уверенно шёл в ногу со своим талантом… Девочка по имени Марина появилась у него уже в десятом классе – к великому неудовольствию Кристины, которая открыто и многословно переживала это его первое «серьёзное» увлечение.

Переживание успеха не имело – несмотря на многолетнее знакомство, интереса к Кристине как к девушке Дима не проявлял… Во всяком случае, со стороны это было незаметно.

С Мариной он встречался несколько лет. Кристина же, благодаря дружбе Лапиных с Морозовыми, всегда была где-то рядом, неподалёку, ненавязчиво напоминая о собственной персоне новыми текстами на Димкину музыку, а так же попытками продвижения его музыкального коллектива с помощью отца – Лапин часто приглашал Диму и его ребят выступить в своих ночных клубах, которых у него к тому времени было уже несколько…

Не в пример Маринке, которая открыто не разделяла со своим парнем его музыкальных пристрастий, Кристина «заботливо» принимала участие в Димкиной творческой судьбе, и как-то незаметно взяла на себя обязанности продюсера его рок-группы «Ночной патруль». Анна удивительным образом была неравнодушна к этой яркой, красивой и очень строптивой девушке. Полюбив Кристину ещё в пору её детства, она так и не смогла изменить этой любви…

…Она была приятно удивлена, когда однажды застала своего сына, целующимся с Кристиной… Она даже не стала спрашивать – а как же Марина?.. Маринка исчезла как-то незаметно, без следа, как и положено первой школьной любви… А Кристина теперь прочно заняла место рядом с Димой. Анна была довольна, Александр добродушно посмеивался, Елена Ивановна только недоверчиво покачивала головой.