И встретиться с Гидеоном Бестом, посмотреть ему в лицо? Боже, только не это!

— Я не могу, — сказала она. — Не выношу пасхальных праздников. Я… — она запнулась, поймав себя на лжи и отчаянно подыскивая отговорку. — Я… — она опять остановилась, подняла глаза на Фиону и покраснела. — Ох, Фи, не могу найти причину, почему я не хочу ехать.

— Тогда поедем.

— Я так плохо вела себя все последнее время, будучи в Лондоне. — В этот момент она поймала себя на мысли, что ей надо молиться, чтобы никто не узнал, насколько плохо.

— Тогда поедем к нам, там ты будешь вести себя хорошо, — решительно сказала Фиона. — Ты не должна отказываться, и я не приму «нет» в качестве ответа. Ты слишком уж долго прожигаешь жизнь на всю катушку. Раз ты не в состоянии следить за собой, то позволь мне делать это. Если не хочешь, конечно, чтобы я пошла к твоему отцу и рассказала о твоих похождениях.

Рейчел смотрела на нее в замешательстве.

— Фи! Это же шантаж!

— Самого худшего пошиба, — весело согласилась Фиона, — Так что? Решено?

Рейчел немного помедлила, затем улыбнулась ей в ответ:

— Да. Но ты хулиганка.

— Отказа в последнюю минуту не будет?

Рейчел помедлила минутку, затем громко расхохоталась, заметив, что на лице Фионы появилось агрессивное выражение.

— Никаких отказов. Обещаю.

— Хорошо. Джеймс и мальчики будут очень рады. А теперь расскажи мне, что же ты за это время натворила. — Фиона улыбнулась в ответ на смешок Рейчел. — Самую малость, о которой можно рассказать. Давай, начинай.

Пасхальные дни выдались ветреные, солнечные и сухие. Газоны вокруг Брекон Холла заполнила весенняя поросль нового года, на клумбах только что распустились цветы, и в их окружении дом выглядел свежо и ярко. В числе гостей Фионы была молодая чета Стюартов, Марта и Генри. Рейчел была с ними уже знакома, и в их обществе чувствовала себя прекрасно. Она приклеилась к ним как банный лист. Когда они отправлялись гулять, она была рядом с ними: если они сидели дома, она тоже оставалась. Это было, как она думала, безопасно во многих отношениях.

В подтверждение своих обещаний Фиона организовала самый приятный и расслабляющий отдых. Ее гости могли приходить и уходить, когда им заблагорассудится; каждый вечер обед подавался при свечах в маленькой, располагающей к интимной обстановке столовой.

Рейчел не обнаруживала и следов Гидеона Беста.

Огромная деревянная составная картинка-загадка была разложена в библиотеке, она была наполовину собрана и ожидала очередного желающего повозиться с ней. Днем в субботу, когда ветер чуть успокоился, ради развлечения устроили теннисный турнир. По вечерам было еще слишком холодно, так что приходилось растапливать большой камин в гостиной. После обеда гости уделяли его теплу и мягкому свету должное внимание, потягивая при этом нетерпкое и приятное на вкус вино «Бьюал» с Мадейры. Темой для разговоров служило все, что угодно: от лондонского театра до информации о последнем скачке биржевых курсов в промышленном отделе «Нью-Йорк Таймс», или больших дирижаблей, которые немцы разрабатывали для кругосветных путешествий.

И Рейчел потихоньку начала расслабляться. Она никак не могла понять, почему так нервничала, когда приехала в Брекон Парва. Мрачные воспоминания о том зимнем дне и его необычном завершении оставили ее. Ну и что из того, если она встретит Гидеона Беста? Она довольно часто глазом не моргнув встречалась с другими мужчинами, с которыми занималась любовью. Какая разница между ними и этим цыганом? Тяжелые воспоминания о пролитых слезах, о безумном и оскорбительном самоунижении, о полной потере самоконтроля во время их диковатой любовной свалки она беспощадно подавила.

Воскресным утром, когда вся компания уже была готова отправиться в маленькую церковь в парке на самую помпезную службу в году, Фиона, крепко держа за руки своих мальчишек, одетых в матросские костюмы, попросила Рейчел найти Джеймса, который куда-то запропастился несколько минут назад.

— Очевидно, занялся какой-то ерундой, и совершенно не вовремя. Помнится, он что-то говорил о мышьяке и крысах. — Фиона сердито втянула щеки. — Скорее всего, он в конторе. Будь добра, сходи за ним. Все, кроме него, собрались на службу. Нехорошо, если мы заставим ждать всех остальных прихожан.

Обойдя дом сбоку, Рейчел подошла к конторе. Дверь была открыта. Из нее доносился грубовато-добродушный голос Джеймса:

— На пяти акрах, ты говоришь? Мы не можем этого допустить, не так ли? Будь добр, избавься от них.

Другой голос что-то пробурчал в ответ. Рейчел прислонилась к косяку.

— Сэр Джеймс, Фиона просила меня… — она запнулась.

Сэр Джеймс с улыбкой обернулся к ней. Но не Гидеон. Пока она стояла, словно примерзнув к полу, он попрощался с сэром Джеймсом, вежливо, но не подобострастно приложившись к широкому, замызганному краю своей егерской шляпы. Только тогда он повернулся. Рейчел была уверена, что он должен был узнать ее голос, однако ни малейшего намека на это не отразилось на его лице и в глазах. Она посторонилась, когда он проходил мимо нее, коротко кивнув при этом. То же самое почтение он оказывал всем другим гостям Холла, ни больше ни меньше.