Скоро они надеялись быть супругами и в их воображении уже гнездилось мечтание о будущем приятном: они говорили о счастии, которое их скоро ожидает, о вечной любви, супружеском блаженстве.

В это время вошел отец девушки… Он был печален… на лице его были приметны остатки сильнаго волнения духа. Спросив о здоровьи юную чету, он сказал дочери, что ему должно объясниться наедине с Адольфом.

Трепещущая Луиза вышла и отец ея начал:

«Мой друг» сказал он: «я должен тебя уведомить о многом, чего ты никак не ожидал. Фердинанд Шварц… ты знавал этого бедняка… живет теперь роскошно. Одни пиры сменяются другими, наслаждения, забавы, удовольствия окружают его. Он богат, ужасно богат… не хочу знать, откуда он достал это богатство… Но Шварц теперь в силе; сегодня приехавши ко мне, он сказал, что желает жениться на моей дочери.»

— Как, на Луизе?… чтож вы сказали ему?… спросил Адольф..

«Выслушай меня. Отказать Шварцу было невозможно и безразсудно… он мог бы погубить меня… Ты знаешь как он теперь силен, богат и знатен… я ему не обещал руки моей дочери… но сказал, что она обещана другому.»

— О мой отец! вы отказали ему! — «Да, Адольф, я сказал ему, что Луиза не может быть его женою… она принадлежит тебе… одному тебе.»

Было темно. В огромных палатах Фердинанда Шварца, освещенных тысячами огней, гремела музыка. Шварц давал бал и все то, что ни произвело отличнаго искуст-во, украшало оный. Комнаты, украшен-ныя дорогами картинами, люстрами… заключали в себе всех знатных жителей города. Богатство везде сияло и гости были довольны как нельзя более. В отдаленной от залы комнате, бывшей кабинетом Шварца, мерцал слабый лучь огня и тускло освещал комнату, иногда ярко озаряя ее пламенем. В этой комнате сидел печальный, известный уже нам незнакомец, который теперь назывался Фердинандом Шварцом. Подле него стояли два человека в черных плащах, небольшаго роста, но с такими зверскими лицами, что Боже упаси.

«Смотрите, поняли ли вы меня?» говорил Шварц: «вы должны его поразить. Нам обоим тесно жить в этом мире: один должен покинуть оный и жребий судил ему. Я надеюсь, что к завтрему все это будет кончено. Меткий удар в сердце заставит его покинуть любовь, а с нею и свет. За это вечная моя благодарность и эта тысяча франков. Ступайте, помните, что осторожность главное в нашем заговоре.»

— Будьте уверены, — отвечал один из бандитов: — что мы не дадим промаху. Вы заранее можете быть уверены в успехе… Я его убью, хотя бы он был сам дьявол. — Он захохотал. В это время пламя блеснуло, ярко осветя комнату, и заговорщики увидели в окне смеющееся лице. Ужасно блестели глаза, и длинный облик, весь из-сохший и пожелтевший, казалось хотел пробраться чрез окно.

Шварц закричал, бросился из комнаты, за ним побежали и другие…. Тогда в комнате утихло, но несколько еще времени казалась в окне смеющаяся голова.

Солнце во всем своем величии появилось на горизонте. Все оживилось… люди шли туда, куда призывали их обязанности. В это время в доме дворянина Ште-динга уже был молодой Адольф. Он только что возвратился из недальней отлучки, которую он совершил по проискам Шварца. Отец и дочь были обрадованы и Адольф просил неотлагательно совершить его счастие, сочетая браком с Амалиею.

В это время вошли уже известные нам два заговорщика. Они просили извинения у почтенной семьи, что осмелились их обез-покоить и вместе с тем они объявили, что желали бы им открыть многое. Когда им сказали, что они могут говорить все, то один из них открыл весь вчерашний заговор и прибавил, что ему целую ночь безпрерыв-но казалась ужасная голова и они не могли никак решиться убить Адольфа.

«Тебя спасло само Провидение» говорил один из них: «еслиб не то чудное происшествие, то смерть твоя была бы верна!»

— Адольф! — сказал другой — ты еще не совсем избавился от смерти. Шварц может узнать… он наймет других и ты будешь его жертвою. Одно средство: останься здесь, но так, чтоб тебя никто не видал… Мы скажем что тебя убили. — «А там?»… спросил Адольф. — Мы решились на то, что не может никогда придти тебе в голову. Шварц любит твою невесту, он все средства будет употреблять чтоб получить ея руку и ты не можешь быть счастливым до его смерти. Но благодари нас: твое счастие близко. — «Понимаю ли я тебя?»… возразил Ште-динг.

— Может быть и понимаешь! отвечал бандит, и медленно вышел из комнаты с своим товарищем, товарищем злодеяний.

Время приближалось к полночи; на городских часах пробило одиннадцать; во всем городе царствовала тишина. В это время двое бандитов приближились к известному уже нам дому Шварца. Они осторожно вошли в комнаты, где пропускали их слуги по особенному приказанию их барина. Они взошли в спальную, осторожно осмотрели все и при догорающем свете ночника увидели несколько металлов, лежавших на столе; некоторые из них были уже превращены в золото: у обоих бандитов глаза загорели ужасно; тут они приметили и сама-го господина, заснувшаго в стуле. Они осторожно подошли к нему и внимательно слушали, что он говорил во время сна.