И неожиданно Смит встал и направился к выходу из кабинета.

– Спасибо за гостеприимство, - как всегда вежливо ответил Терри. В этот момент Данквич сделал в уме замечание, что так и не увидел глаз собеседника изпод черных непроницаемых стекол очков.

В этот момент у Данквичаполегчало на душе. Его радовала мысль, что незваный гость наконец-то покинет его дом.

А может, не покинет?

В голове у Данквича промелькнула странная идея. Что, если вертолет Смита не улетит отсюда? Он вполне может сказать другим главам, что вертолет Смита в воздухе сбили повстанцы, полагая, что в вертолете находится генерал. Была мысль убить Смита прямо тут, но он отверг её, так как вместе с незваным гостем прибыла и "гвардия", о которой ходило не меньше слухов, чем о самом Смите. Пусть у генерала больше людей, но и отряды Смита недооценивать не стоит, да и просто генерал не хотел устраивать бойню прямо у себя дома.

Проще сбить в воздухе - думал он.
– Тогда не будет возни с его личной армией, черт бы её побрал. От этих парней прямо и веет смертью.

Дверь виллы распахнулась, троица вышла на улицу. Гвардия Смита по прежнему стола в две линии, образуя "коридор". Но что то изменилось.Данквич не сразу понял что, но посмотрев по сторонам, он замер в ужасе.

Кровь...

Повсюду лежали тела солдат, охранявших виллу. И тишина. Гробовая тишина, лишь лопасти запускающегося впереди вертолета нарушали её. У кого то было перерезано горло, кого то "сняли" точными выстрелами, судя по всему, из бесшумного оружия.

"Когда?"

Лишь этот вопрос вертелся в голове у генерала. Он не мог поверить, что всех его людей убили, и было очевидно, кто убил - гвардия Смита. Но важно было, когда он успел, и каким образом получилось так, что Данквич даже этого не заметил. Весь разговор занял лишь пару минут, но за это время черные солдаты Смита вырезали всех людей Данквича, и так быстро и тихо, что те не то, что тревогу поднять не успели, они даже не смогли выстрелить.

– Что...
– Тихо промямлил Данквич, вертясь по сторонам.
– Как это понимать!? Как это вообще возможно!?

В этот момент Смит остановился, повернулся к генералу и достал из под белого пиджака серебряный кольт.

– Ничего личного генерал. Но ваша политика... кхм... зашла в тупик, - Сказал Смит холодно, почти равнодушно.

И этот факт заставил удивиться генерала не меньше гор трупов вокруг. Смит впервые за все время заговорил лично с генералом. И одновременно с этим, Данквич понимал, что этот голос - последнее, что он услышит в жизни.

– Ничего личного? Ха! Щас! Убьете меня? Но что скажут на это другие главы!?

– Они не узнают об этом. Все будут думать, что вас убило "сопротивление". Или как там зовутся сторонники былой демократии. А расследование... его не будет. Всем будет достаточно, что вас нет. Как я уже сказал, ваша политика не соответствует интересам Организации. Для всего мира вы стали проблемой, которую надо было как-то решать. Все-таки восточная Европа, это не ближний восток или Африка. Убийство граждан своей же страны не приветствуется в цивилизованном обществе. Рано или поздно, Организация бы решила вас устранить, и вы бы имели дело уже с Гильдией.

– Вот значит как.... Чтож, вперед! Я не стану молить о пощаде! Но знай, я....

И в этот момент Смита нажал на курок, не дав генералу договорить. При этом не одна мышца не дрогнула на его лице. Холодный и расчетливый взгляд, вот что видел Данквич в последнее мгновение своей жизни.

– Вызвать команду уборщиков?
– поинтересовался Терри.

– Не нужно. Я же говорю, пусть все думают, что это устроили повстанцы. Пусть найдется пара свидетелей, которые видели как крупная группа с флагами "сопротивления" атаковала виллу и убила генерала с его охраной. Подкинь улик, подделай рапорты расследования. Все как обычно.

***

Весь месяц для Мистаса был подобен сну. Иногда кошмарному, иногда просто серому и тоскливому. Но боль напоминала, что все это реальность.

Куда доставил его странный человек, солдат не знал. Но на больницу это было не слишком похоже, скорей на какое-то подобие медицинской лаборатории. Но... ни одного из медицинских приборов он не видел прежде. Его жена была хирургом, и он не раз бывал в больнице. Но все вокруг было таким непривычным и странным. Самым характерным было отсутствие классического медицинского запаха - хлора, спирта, лекарств. Ничего из этого не было. Позже он спросил у этого человека, почему так, и тот ответил, что в помещении стоит специальный прибор, который стерилизует воздух каждые 10 секунд, хотя внешне это и не заметно.

Первая неделя была самой тяжелой, или.... самой легкой. Почти все время он лежал и не мог пошевелиться. Барабанные перепонки ему восстановили почти сразу, и теперь он мог слышать своего спасителя. Он назвался Джоном Доу. Мистас знал, что так обычно называют неизвестных трупов, и понимал что имя вымышленное. Впрочем, пока что Мистасу этого было достаточно, по крайней мере, теперь он мог как-то обращаться к нему.

Эта первая неделя была подобна волне. Мистас то был в сознании и отлично все понимал, то выпадал из реальности. Доу объяснил это тем, что повреждения оказались сильнее, чем он думает, и пришлось использовать модифицированный нейропроцессор с нейроузлом. Что значит "модифицированный" и что вообще это такое, Мистас узнал уже после завершения "критической недели". Солдат всю неделю неподвижно провел на холодном металлическом столе, подключенный к трубкам жизнеобеспечения. Джон сказал, что он специально обездвижил его с помощью мышечного релаксанта, для того что бы протезы лучше прижились.