Де Монси подошел к судье и поведал о своей охоте. После рассказа Жюля о раненном оборотне в воздухе повисла напряженная тишина. Крестьяне были напуганы. Значит, есть еще один оборотень, кроме этих двух пойманных ведьм? Глухой ропот стал подниматься в толпе. Люди подозрительно смотрели друг на друга. Озадачен был и судья Боге. Но свою славу истребителя оборотней он заслужил не зря и выход нашел быстро.

— Вы говорите, что ранили волка в лапу? — внезапно спросил судья у Де Монси и, повернувшись, схватил за руку стоящего рядом мельника. — А что это у тебя с рукой?

По руке мельника змеился свежий шрам.

— Я поранился сегодня, когда чинил колесо телеги… — начал ничего не подозревающий мельник и тут же осекся. Сотни ненавидящих глаз смотрели на него.

— Вот он, оборотень! Сжечь его! Попался! Я давно подозревал! Сжечь беса!

Уже через минуту кричащий мельник был привязан к столбу рядом с ведьмами. Ярко разгорелся огонь. Судье Боге не понравилось, что не были соблюдены мелкие судебные формальности, но он и не подумал идти против обезумевшей толпы. В конце концов, какая разница, и этот мельник так или иначе признался бы через несколько часов пыток. Боге ведь и был знаменит тем, что за время его пребывания судьей еще ни одна ведьма не была им оправдана.

Усталый Жюль прошел в дом покойного кюре Клермона, завалился на сырую покосившуюся кровать и забылся тяжелым сном.

Старый матерый волк лежал у своего логова, пока волчица лизала его лапу. Постепенно вся стая собралась вокруг.

— Ерунда, жалкая царапина, — презрительно провыл волк. — Но за это люди еще заплатят сполна.

— Неужели ты не учуял человека? — спросила волчица.

— Как их можно не учуять, когда они пахнут так, что даже мухи слетаются со всей округи? Я сегодня слегка потерял осторожность, а человеку просто повезло.

— Тебе не кажется, что люди стали более опасны? — почтительно спросил один из молодых волков стаи.

— Человек куда менее опасен, чем загнанный кабан.

— Но с тех пор, как у них появились эти огненные палки…

— Ерунда, эти ружья, как они их называют, были нам опасны только сначала, а теперь они только мешают человеку. Люди слишком полагаются на них. А нам это только помогает.

— Ты много прожил, и ты очень мудр и много знаешь о людях, расскажи нам о них, — попросил молодой волчонок. — Откуда пришли они и зачем. Они очень странные звери.

Несмотря на царапину, причиненную серебряной пулей, старый волк был сегодня настроен благодушно и решил поведать истории предков тем, кто их еще не слышал.

— Я не знаю точно, это лишь старая легенда, — повел свой рассказ старый волк, — но как рассказывали наши предки, в древние времена Создатель, увидев, как тяжело добывают пищу волки, решил сотворить нам помощников. И тогда Он создал первого человека, чтобы тот служил нам, собирал и пас для нас тучные стада коз и овец, и подгонял их поближе к лесу, чтобы мы, волки, могли ими насыщаться. И тогда самый первый созданный человек женился на своем собственном ребре, и начал размножаться, и плодить пастухов для наших стад. Но со временем человек забыл Его заповеди и иногда осмеливался даже поднимать свою руку на волков. Тогда и мы начали иногда охотиться на людей, и оказалось, что у них очень вкусное и сладкое мясо. Но в тех местах, где волки ели много людей, некому стало следить за нашими стадами, овцы и козы разбредались куда глаза глядят, и охотиться на них становилось труднее. Тогда старейшины приняли Закон о том, что ловить и есть людей можно только тогда, когда они представляют угрозу. И кто нарушит этот Закон без причины, пусть того разорвет стая. С тех пор волки избегали нападать на людей. А люди стали думать, что волки их боятся.

— Но мы же нападаем и едим людей, значит, мы нарушаем древний Закон? — удивленно спросил другой молодой волк.

— Сейчас людей стало слишком много, и нам надо регулировать их численность, нам не нужно столько пастухов, — пояснил старый волк. — К тому же люди стали сами на нас нападать безо всякой причины. С ними что-то случилось. Они сошли с ума и стали иногда даже есть себе подобных. Но обвиняли в этом, нас, волков. Вот тогда и был отменен Закон. Потом люди обезумели еще больше, и теперь каждый раз, когда мы убиваем какого-нибудь человека, они собираются, хватают других людей и сжигают их. Можно подумать, что они принимают их за волков. А как мне кажется, они даже считают, что эти люди на самом деле могут превратиться в волка. Глупость человеческая не знает границ.

— А почему ты сказал, что их ружья были более опасны сначала, чем теперь? — молодой неопытный волчонок был очень любопытен и любознателен. — Что с ними случилось?

— Во-первых, много тех ружей, которые были опасны, люди сожгли сами. А еще потому, что люди, как я думаю, принимают нас за оборотней и теперь считают, что нас может убить только… только… — Тут старый волк не выдержал и, сбросив всю свою привычную важность, стал кататься по земле в приступах почти человеческого хохота. Стая подозрительно следила за ним. У некоторых волков в глазах читался вопрос: так уж ли неправы люди насчет оборотней? Может, со старым волком что-то не так?

— Они… они теперь считают, что нас можно убить только серебряной пулей, — овладев собой и отдышавшись, произнес, наконец, старый волк. — И перед тем, как использовать эту пулю, они поливают ее водой, царапают ее, и долго ходят вокруг нее, что-то говоря. Поэтому они никогда не смогут убить никого из нас.

— Почему?

— Потому что их серебряные пули никогда не попадают в цель.

— А если люди когда-нибудь об этом догадаются?

Старый волк ласково потрепал любопытного волчонка за загривок.