Слим, который до этого сохранял хмурое молчание, дерзко прервал ее.

— Мадам Пеллер, — сказал он, — должен сказать вам откровенно. Мне все это напоминает кукольный театр. Совещание в загородном доме, ваш галантный зять, вы — играющая даму из высшего общества… Я вовсе вас не критикую; пожалуйста, если вам это нравится. Но не забывайте и нашу точку зрения на все эти вещи. Мы заключили с Гюставом ряд соглашений. Он был уважаемым человеком, который знал, как заставить уважать свою волю. Он первым организовал дела на Центральном рынке, и каждый мог найти свой интерес в той ситуации.

Сегодня все изменилось. После смерти Гюстава мы согласились продолжать сотрудничать по-прежнему из-за дружбы с Игроком, из уважения к вам, и затем, если хотите, в память о хороших былых временах.

К сожалению, хорошие былые времена прошли. Они умерли и похоронены. Прежде всего, больше нет прежнего Центрального рынка и затем больше нет Гюстава, который мог заставить себя уважать. Нам нужны доказательства. Вы рассказываете нам о некоем Максе де Руйе, который якобы цепляется к вам из-за пустяков, и будто бы это имеет к нам какое-то отношение. Мы хотели бы вам поверить, но кто нам докажет, что этот Макс де Руйе не является простым вымогателем, который хочет обделать свои делишки и поэтому придумал эту несуществующую группу?

Гедеон Шабернак жестом остановил свою будущую тещу, собравшуюся было ответить.

— Позвольте мне, месье Слим, — сказал он. — Мне хотелось бы ответить вам пункт за пунктом.

Прежде всего, шантажист, как вы изволили выразиться, который сумел взорвать торговое предприятие в Ранжис известным нам образом, как мне кажется, заслуживает определенного внимания.

Затем я не разделяю вашего мнения о так называемой фальшивой «несуществующей» группе. В Соединенных Штатах, в Англии, в Германии, откуда родом все эти бравые ребята, порок давно стал мощной промышленностью, располагающей огромными средствами. Об этом известно всему миру. Что же касается Германии, то в данном конкретном случае эта промышленность является в какой-то степени отражением всей национальной экономики, в какой-то мере экспансивной, в какой-то мере «перегретой», ищущей новых рынков сбыта. В соревновании с этим тевтонским экспансионизмом, серьезным и методическим, латинский индивидуализм просто не может выстоять. Я боюсь, что Франция и Италия — не первые среди тех, кто попал в переделку.

Особенно я стал опасаться после вчерашнего дня. Признаюсь вам, что я не знал ваших… профессий. Когда я начал заниматься этой проблемой, то я не предполагал, что дела обстоят настолько плохо. Адвокатская контора, к которой я принадлежу, имеет прекрасных компаньонов в Гамбурге, и я их хорошо знаю. Поэтому я обратился к одному из моих друзей там, и он подготовит мне детальное сообщение по данному вопросу. Но уже теперь, после длительного телефонного разговора с ним, я могу сказать вам следующее: те круги в Гамбурге, которые связаны с заведениями в квартале Сан-Паули, обладают огромной финансовой мощью. Они объединились в форме анонимного товарищества для того, чтобы создать «Центр Эроса». Это очень плодотворная коммерческая операция, а с другой стороны, это потрясающая операция с недвижимостью. Она пользуется поддержкой наиболее уважаемых банков, которые осуществили с теми же клиентами аналогичную операцию в Кельне.

— Все это подтверждает сказанное мне Максом де Руйе, — заметил Локар.

— Прекрасно. Более того, в хорошо информированных кругах в Гамбурге ходят слухи, что парни из квартала Сан-Паули активно намерены развернуть дела за границей. Они провели исследование рынков в большинстве крупных городов Европы, и американский капитал готов осуществить инвестиции в это предприятие.

Я вижу, месье Слим, что вы по-прежнему скептически относитесь к моим словам. Это обусловлено тем, что вы рассуждаете в масштабах Центрального рынка. Экономическое развитие Европы представляет огромный процесс, одновременно вызывающий и определенное беспокойство. По-видимому, вы привыкли в какой-то степени жить сегодняшним днем. Но никому не известные технократы занимаются созданием моделей 2000 года как в области использования космического пространства, так и в области более или менее допустимых развлечений. Вот что мне хотелось бы вам сказать.

Что же касается вашего мнения о том, что мадам Пеллер и месье Локар оказались единственными, кто подвергается опасности, и что это дело вас не касается, то, я уверен, вы глубоко ошибаетесь. Мадам Пеллер и месье Локар представляют единственную организацию квартала Центрального рынка. Когда эта организация исчезнет, то я убежден, что для той группы, которая стоит за Максом де Руйе, будет просто детской игрой удалить вас одного за другим, причем если понадобится, то это будет сделано и силой.

Мы же вам предлагаем организовать сопротивление, перейти в контратаку, опередив немцев и создав вместо них предприятие, которому суждено большое будущее.

Морис-Моряк пожал плечами.

— Создать «Центр Эроса» в Ранжис? Учитывая взгляды нынешнего правительства? Вы часом не переутомились, мой друг?

Гедеон улыбнулся.

— В каждой стране существует свой образ действий, — сказал он. — Даже при самых добропорядочных режимах существуют процветающие заведения…

Однако настроение присутствующих не улучшилось. Только Тино выразил неуверенную поддержку великолепному выступлению Шабернака. Леонтина Пеллер это хорошо почувствовала.

— Господа, — сказала она, — мы не требуем, чтобы вы приняли решение немедленно. Обдумайте ситуацию в течение ближайшего уик-энда, и Фернан проконсультируется с вами, скажем… в начале следующей недели. Договорились?

Участники совещания перешли в соседний салон, вежливо выпили три бутылки «Мумм Кордон Руж» и отправились в столицу.

Изабелла Пеллер и ее жених вернулись на улицу Ренуар только к половине девятого вечера. Леонтина пригласила своего будущего зятя поужинать, чтобы обсудить разочаровавшую ее ситуацию.