— Знаю… — задумчиво протянул Шабернак. — Это невозможно объяснить.

Он долгое время сохранял молчание и смотрел, не видя, на обычную космополитическую толпу, заполнявшую Орли и пульсировавшую в такт мелодичным объявлениям диктора аэропорта. Потом неожиданно сказал:

— У меня есть одна мысль. Покажите-ка мне эту кредитную карточку. Как его зовут, этого вашего субъекта? Леер… Людвиг Леер. Хорошо, подождите меня здесь или пойдемте вместе, но держитесь подальше.

— Что вы хотите сделать?

— Проверить версию, согласно которой ваши ночные клиенты спокойно улетели в Гамбург, и посмотреть, что здесь можно сделать.

В справочном бюро он провел добрых пять минут, детально изучая расписания большой группы авиакомпаний, летающих через Орли, а затем он решительными шагами направился к эскалатору, спустился в большой зал на первом этаже и двинулся к стойке компании «Люфтганза».

Девушка была белокурой и розовощекой, на вид лет двадцати пяти. Скромная прическа и форменный голубой жакет авиакомпании скрывали под натянутой блузкой массу интересных вещей.

Увидев, что к ней направляется элегантный посетитель, она инстинктивно поправила прическу. Для себя она тут же решила, что этот парижанин одевается в Лондоне и что одежда прекрасно подчеркивает его атлетическую и мужественную фигуру. Кроме того-, он был обладателем великолепной улыбки и в совершенстве говорил по-немецки.

— Фроляйн, — начал он таким теплым голосом, словно собирался немедленно предложить ей вступить в брак или, по крайней мере, лечь в постель, — я очень сожалею, что вынужден вас побеспокоить. Меня зовут Шабернак. Мэтр Шабернак. Я адвокат, вот моя визитная карточка.

Симпатичная девушка наверняка привыкла к знакам внимания со стороны мужчин. Тем не менее у нее был несколько неуверенный голос, когда она спросила:

— Что… что я могу для вас сделать, мэтр?

Он не торопился с ответом, беззастенчиво разглядывая ее блузку, под которой гордо торчали крепкие груди, и линию бедер, часть которой мог увидеть через стойку. Совершенно ясно, что дальше он мог проэкстраполировать. Она почувствовала, что краснеет от смущения и удовольствия.

— Видите ли, — сказал он наконец, неторопливо снимая одну перчатку. — Я вернулся сегодня утром после отдыха в горах. Заехал к себе в бюро, и секретарша сказала, что трое моих немецких клиентов были вчера в Париже проездом и хотели со мной встретиться. Так получилось, что мы с ними разминулись.

У него был очень удрученный вид. Большие, как блюдца, голубые глаза выражали ему полное сочувствие. В семи или восьми метрах от них Фернан Локар с восхищением наблюдал за исполняемым номером.

— Я думаю, фроляйн, что вы могли бы мне подсказать, улетели они или остались в Париже. Может быть, вы могли бы заглянуть в ваши записи…

Она потупила глазки и проворковала:

— Это не совсем по правилам…

— О! Это не так важно… И потом, вы так прекрасны и кажетесь такой милой…

Она вздохнула, побежденная, и направилась к полке с документами.

— Да, у вас есть шансы это узнать, — сказала она. — Мы сохраняем записи в Орли сорок восемь часов, а затем отправляем в наше городское агентство. Так, вчера… рейс 265. Как зовут ваших друзей?

— Для начала поищите герра Леера, Людвига Леера…

Ярко-красный ноготь прошелся вдоль списка пассажиров и остановился против одной из фамилий.

— Герр Леер. Да, действительно, — кивнула она. — Он летел транзитом и должен был вернуться сегодня утром в Кельн.

Она занялась другим списком.

— Странно… Он не улетел.

— О!.. — воскликнул Шабернак. — Это значит, что не встретившись со мной вчера вечером, он решил остаться в Париже. Прекрасно! Я уверен, что он позвонит сегодня после обеда. Но… он же был не один. Его спутники должны были остаться вместе с ним.

Девушка, горя желанием помочь такому симпатичному молодому человеку, внимательно сравнила оба списка.

— Было трое транзитных пассажиров, летевших из Гамбурга в Кельн, — сказала она. — Это довольно необычно — ведь у нас есть прямой рейс между этими городами. Видимо, они не хотели терять время и решили провести вечер с вами, а утром оказаться в Кельне.

— А его спутники, они тоже остались?

— Я не знаю, были ли они его спутниками, — сказала она, улыбаясь. — В списке пассажиров ничего об этом нет. Все, что я могу сказать — что тремя транзитными пассажирами в Кельн были: герр Леер, герр Дженаузо и герр Вениг.

— Да, да, совершенно верно, это они, — воскликнул Гедеон Шабернак. — Дженаузо и Вениг. Они тоже остались в Париже?

— О, нет. Они улетели сегодня утром в Кельн, как и планировали.

— Да, я понимаю. Они не могли задержаться. В конце концов ничего не потеряно, так как герр Леер все еще в Париже. Ах! Как я вам признателен, фроляйн! Фроляйн?..