Так что утром он глядел на собравшихся на завтрак девушек и недоумевал: как они могли предпочесть этих своих хмырей Ромуальду? Он же лучше!

Но, поразмыслив, пришёл к выводу: князь Амондиранский настолько выше всех в этой компании, что девицы просто не рискнули добиваться внимания столь великолепной особы, а он по своему благородству делает вид, что огорчён. На самом деле на свете нет особы столь прекрасной, чтобы она была достойна Ромуальда.

А князь получил от Маркуса то, что в тот момент было ему необходимо как воздух: признание и восхищение. За время экспедиции он получил столько щелчков по самомнению, что чувствовал себя по — настоящему несчастным. Все видели в нём помеху и не давали себе труда это скрыть, девушки в первую очередь. Ромуальд уже пришел к выводу, что он зря затеял свой побег из дворца и напрасно присоединился к тем, кто шёл его выручать. Его романтическое воображение рисовало героическую историю, где он сам — главное действующее лицо. То, каким он видел себя в мечтах, абсолютно не походило на ту бесславную роль „сбоку припёка“, которую ему довелось сыграть в этом деле.

Полный обожания взгляд юного ведьмака наполнял Ромуальда уверенностью, что есть ещё в мире те, кто его ценит. Если как князь и как воин удачи он потерпел фиаско, есть еще роль художника и композитора. Его песни знают и поют даже в забытой богами имперской дыре, а значит он не последний человек в этом мире.

Так что, найдя поутру Маркуса притулившимся у входа в шатёр, он был искренне тронут: парнишка оберегал его сон! Для этого славного туземца он, Ромуальд, был не помехой, а достойным восхищения героем легенды.

Дамиан проснулся раньше Лины и умилённо воззрился на приткнувшуюся к его боку растрёпанную голову, торчащую из-под одеяла. Кроме макушки оттуда высовывалась розовая пятка и кусочек аппетитной круглой попки. Забавная!

Они так и заснули вчера не одеваясь, а под утро похолодало и Лина прижалась к нему в поисках тепла. Но кое-что все же выставила наружу, чтобы не перегреваться и даже носок где-то потеряла, хотя вчера их он с неё так и не снял.

Почувствовав его взгляд, девушка проснулась, открыла глаза, вспомнила всё, спрятала лицо и залилась румянцем. Дамиан склонился к ней, стал целовать нежную шею и полное, покатое плечо, приговаривая:

— Девочка моя, любимая, хорошая, радость моя…

Она продолжала отворачиваться. Дамиан был достаточно зрелым и опытным мужчиной, чтобы понимать истоки ее поведения, свойственного скорее невинным юным девицам, чем взрослым женщинам. Но любовный опыт Лины был равен даже не нулю, величине отрицательной, поэтому её следовало успокоить и убедить, что ничего плохого не случилось. Наоборот. Для неё началась нормальная жизнь женщины.

В то же время Дамиан сам себе удивлялся. Уже давно он не связывался с девственницами именно потому, что они требовали к себе повышенного внимания. Его устраивали лёгкие, необременительные одноразовые отношения из разряда: нам было хорошо, при случае можно повторить, но никто никому ничего не должен.

А с Линой он со всего размаха влетел именно в то, чего столько лет избегал. Она пробудила в нём чувства, которые он давно считал похороненными. С ней ему было недостаточно просто переспать, её хотелось видеть рядом постоянно.

Ещё вчера он гнал от себя эту мысль, а сегодня поутру представил себе, что Лины больше в его жизни не будет и понял: он на такое категорически не согласен. Поэтому сейчас он должен ее убедить: то, что между ними произошло, это не случайность, не глупость, не каприз. Теперь так будет всегда. Он и она. Мужчина и его женщина.

Для начала он спросил:

— Лина, почему ты отворачиваешься? Скажи: тебе было плохо со мной?

Она повернула к нему пылающее лицо:

— Нет, нет, мне было хорошо. Наверное, как никогда в жизни. Только… мне стыдно теперь. Кажется, я налакалась бальзама и у меня действительно сорвало крышу.

Не хватало ещё, чтобы она попросила прощения!

— Глупости, Лина. Тебе нечего стыдиться. Это же я тебя напоил. Но мне тоже не стыдно: всё вышло хорошо и правильно. Я никак не решался сказать тебе, что влюбился как мальчишка, боялся, что между нами встанет твой жизненный опыт. А теперь скажу прямо: ты моя, ты мне нужна, я тебя люблю и никому не отдам!

Девушка смотрела на него и на губах её расцветала улыбка. Когда он замолчал, она медленно обвела глазами внутренность шатра, поправила одеяло на груди и высунула наружу вторую ногу, на этот раз в носке. Приподнялась на локтях, чмокнула Дамиана куда-то в подбородок, снова упала на спину и рассмеялась.

— Ну, если я тебе нужна вот такая… Забирай.

Всё же хорошо, что у Лины полный порядок с чувством юмора, подумал Дамиан, опускаясь сверху в открытые объятья своей подруги и целуя ее полуокрытые губы. Он сам ненавидел пафосные сцены и терпеть не мог нудных девиц, которые ими увлекались в дурацких романах и старались оттуда перетащить в жизнь. С его магичкой такого бояться не стоит. Она может быть серьёзной, но не унылой и не скучной.

Стефан чуть с ума не сошел, когда понял, что Тина не шутит, что она действительно выбрала его. Поначалу даже пытался ей объяснить, что он — не лучший вариант. И внешность у него самая обычная, и маг он слабенький, и вообще Ромуальд его держит при дворе только из милости.

Тина даже рассердилась:

— Прекрати прибедняться! Терпеть этого не могу! Ты мне нравишься и этого достаточно!

После таких слов он до самого утра старательно доказывал ей, что она не ошиблась с выбором. В результате оба не выспались, но это не мешало им чувствовать себя великолепно.