Шрифт:
Эмилиан. Ты хочешь кликнуть камердинеров, император Ромул?
Враждебный и решительный Эмилиан и улыбающийся Ромул стоят друг против друга.
Ромул. Зачем, Эмилиан? Ты ведь знаешь, что ночью они спят. Но надо же чем-то перевязать рану моему министру внутренних дел.
Идет к шкафу, находящемуся слева на авансцене, и открывает его.
Внутри, сгорбившись, стоит император Зенон Исаврийский.
Ромул. Прости, повелитель Восточной Римской империи. Я не предполагал, что ты спишь у меня в шкафу.
Зенон. Ничего. При той бродячей жизни, какую я веду после бегства из Константинополя, я ко всему привык.
Ромул. Я искренно тебе сочувствую.
Зенон(выходит из шкафа и с удивлением оглядывается по сторонам. Он тоже в черном плаще.) О, да здесь уже кто-то есть!
Ромул. Не обращай внимания. Они попали сюда совершенно случайно. (Берет с верхней полки шкафа платок.) Там внутри еще кто-то.
Зенон. Мой камергер Сульфурид.
Сульфурид вылезает. Это долговязый субъект, тоже в черном плаще, он торжественно кланяется Ромулу, тот его разглядывает.
Ромул. Добрый вечер. Ты мог бы, венценосный брат, спрятать его в другом шкафу. А куда ты девал своего камергера Фосфорида?
Зенон. Он у тебя под кроватью, император Ромул.
Ромул. Нечего ему смущаться. Пускай вылезает.
Маленький Фосфорид вылезает из-под кровати.
Он тоже в черном плаще.
Сульфурид. Мы пришли, ваше величество…
Фосфорид. …чтобы прочесть вам элегию…
Сульфурид. …которую ваше величество не имело удовольствия дослушать до конца.
Ромул. Пожалуйста. Только не этой тихой ночью. (Садится и дает Тулию Ротунду платок.) Перевяжи рану, министр внутренних дел. Я не люблю крови.
Правый стенной шкаф открывается как бы сам собой, и на пол с грохотом вываливается Спурий Тит Мамма.
Ах, наш рекордсмен тоже не спит?
Спурий Тит Мамма. Я устал. Я смертельно устал… (С трудом поднимается.)
Ромул. Ты обронил кинжал, Спурий Тит Мамма.
Спурий Тит Мамма(растерянно поднимает кинжал и прячет его под черным плащом.) Я не спал уже сто десять часов.
Ромул. Может быть, тут еще кто-нибудь спрятался? Выходите, пожалуйста!
Из-под левого дивана вылезает Марес, за ним солдат, оба в черных плащах.
Марес. Прости, государь, мне хотелось поспорить с тобой о тотальной мобилизации.
Ромул. А кого это ты прихватил на дискуссию, рейхсмаршал?
Марес. Моего адъютанта.
Из-под дивана медленно вылезает повар в высоком белом колпаке и тоже в черном плаще. Император впервые явно потрясен.
Ромул. И ты, повар? С тем самым ножом, которым ты зарезал столько императоров?
Повар, опустив глаза, присоединяется к остальным, окружающим теперь императора с трех сторон.
Вы, я вижу, все в черном. Один вылез у меня из-под кровати, другой из-под дивана, третий из шкафа. Сгорбившись в три погибели, вы просидели там полночи. Зачем?
Все молчат.
Тулий Ротунд. Мы хотим поговорить с тобой, римский император.
Ромул. Император не знал, что наш этикет требует от желающих с ним поговорить подобной акробатики. (Встает и звонит.) Пирам! Ахилл!
Из глубины сцены дрожа выбегают Ахилл и Пирам, оба в халатах и ночных колпаках.
Ахилл. Государь!
Пирам. Ваше величество!
Ромул. Ахилл, императорскую тогу! Пирам, лавровый венец!
Ахилл накидывает ему на плечи императорскую тогу, Пирам надевает лавровый венок.
Ахилл, убрать стол и вино! Настал торжественный миг.
Ахилл и Пирам уносят стол направо.
Теперь идите досыпайте.
Пирам и Ахилл кланяются, и до крайности смущенные и напуганные, уходят в центральную дверь.