Регент Хёнкона лишь покачал головой.

— Замок от честных людей… — повторил Джао. — Да, примерно так. Когда Игрок появляется на площадке, Станция следит, чтобы он никак не влиял на окружение до наложения всех ограничений и деактивации всех запрещенных эффекторов. Однако, как выяснились, сама за собой Станция не следит, и до трансформации Демиург может на нее повлиять. В общем-то, именно так я лишний контрольный канал на Текире и заметил. На всех площадках, созданных после истории с выпадением Текиры в Большую Вселенную, проблема исправлена, но сейчас речь не о том. Главное, что коррекцию я провел совсем недавно. А до того, вскоре после пропажи Мириам, а потом и Александра вместе с их пузырями, я просто втихую разместил дополнительные аварийные маяки на нескольких дюжинах площадок — тех, что выглядели наиболее подозрительными и где шанс случайно попасться казался минимальным. Ну, или где существование дополнительного канала оправдывалось присутствием моих наблюдателей, бывших Хранителей с Паллы.

— Что означает "подозрительными"? — поинтересовался Масарик. — Критерии?

— Главный — слишком большое среднее время Игры у данного Игрока. Уже тогда я подозревал, что многие намеренно затягивают процесс, балансируя между победой и поражением, лишь бы подольше пробыть на планете. Су, — он обратил взгляд на Суоко, — ты ведь еще не забыла Чонду?

— Я с ним на одной планете четыре века провела. Как можно его забыть? — с легкой ностальгией улыбнулась Суоко. В отличие от прочих Демиургов, с которыми она мимолетом встречалась до того, холодных и высокомерных, Чонда ей нравился. Разделенные океанами и ограниченные кибернетическими телами-носителями, они встречались "вживую" лишь несколько раз, в остальное время общаясь дистанционно. Она прекрасно знала цену мимике и языку тела, изображаемыми киборгом-морфом с буферным контролем эмоций, а тем более — проекциями в виртуальности. Но добрая, чуть застенчивая улыбка Чонды, его готовность отвечать на вопросы и давать дельные советы вызывали в ее душе ответное чувство. Возможно, даже любовь — не женщины к мужчине, а внучки к мудрому старому дедушке. Именно благодаря ему она построила в будущей Ставрии свою первую сеть влияния и совершила первый дворцовый переворот. Суоко скучала по Чонде и страшно жалела, что тот ушел в долгий рекреационный сон.

— Да, четыре века, — кивнул Джао. — А всего Игра на Палле длилась более полутора тысяч стандартных планетарных лет — при том, что средний срок составляет около шестисот или семисот. В чем-то здесь есть и моя вина: твое присутствие на Палле и формирование Ставрии создало альтернативный центр силы, и при том силы не агрессивной, что позволило Чонде сильно затянуть Игру. Он вообще никогда не рвался получать победу одним ударом, предпочитая добывать ее кусочки по частям и крохам, с минимальными потерями, пусть даже за счет затянутых сроков. Ты в его картину мира вписалась идеально, и оттого вы отлично ладили. Но не один он ведет себя таким образом: растягивание Игры во времени, хотя и не настолько сильное, характерно для не менее двухсот Игроков. Поскольку правилам такое поведение не противоречит, сделать я ничего не мог, и мои маяки так и остались невостребованными. Катастрофа на Палле стала единственным случаем, когда аварийный маяк действительно пригодился, пусть даже после окончания Игры и не так, как я предполагал. В остальных случаях Игра либо уже завершилась, либо близится к благополучному завершению. Во всех — кроме одного.

Одна из строчек в таблице мигнула.

— Брагата… — пробормотала Майя.

— Да, Брагата. Он пропал точно так же, как Мириам и Александр — бесследно и необъяснимо. Основной якорь просто отключился. Более того, мой аварийный маяк просто перестал подавать признаки жизни. Как вы правильно догадались, в целях диагностики каждый маяк периодически присылал диагностическое сообщение "я жив". До последнего времени я не понимал, как интерпретировать случившееся. Однако, важный штрих, на площадке Брагаты в качестве основного языка использовался эсперанто.

— И все сходится! — Цукка щелкнула пальцами в воздухе. — Искаженный эсперанто, услышанный Фуоко и Кирисом, способность Арасиномэ корректно работать с человеческими телами…

— Сходится, да не до конца, — Камилл нахмурился. — Я хорошо знал Брагату. Обычный невнятный неудачник, в Рейтинге всегда болтавшийся в последней четверти списка, мямля и зануда. Попытка свалить из Большой Вселенной в таком стиле вполне в его духе, но он всегда хорошо разбирался в коммуникациях, даже пытался что-то свое придумать. Неудачно, разумеется, но пытался. Если за происходящим стоит именно он, просто немыслимо, что Арасиномэ до сих пор не среагировал на наши попытки связи.

— Кроме того, данная гипотеза нам ничего не дает, — Майя задумчиво потеребила прядку волос. — Брагата или нет, но он то ли не осознает наличие на Палле разумной жизни и наше присутствие, то ли не понимает, что с этим делать. Совершенно не похоже на Демиурга, если спросите меня.

— Гипотеза о Брагате дает нам довольно много, — Джао покачал головой. — Я пообщался с Дзии. По его мнению, отдельные элементы энергоплазменных включений в человеческих телах на Палле, которые удалось отчетливо разобрать, чрезвычайно похожи на фантомные интерфейсные коконы наподобие тех, что на заре развития фантоматики пришли на смену твердым консолям управления. На испорченные коконы, обращаю внимание, с до невозможности исковерканными модулями, отвечающими за интеграцию с нервной системой. Когда мы с Майей модифицировали вирусный эффектор на Текире, добавляя в него компонент для считывания "ветра в листве", мы наткнулись на парочку трудностей, связанных с модифицированной нервной системой текирских людей. Мы оба довольно опытны в работе с психоматрицами как биоформ, так и Демиургов, но нам и то пришлось попотеть. На площадке Брагаты люди были модифицированы еще сильнее, причем изменения касались прежде всего головного мозга — в нем создали специальные доли для управления электромагнитной энергией, что сделало классический интерфейсный модуль полностью для них непригодным. Если кокон пытался модифицировать полный профан наподобие Брагаты, результат вполне мог оказаться схожим с наблюдаемым на Палле. Мне и раньше казались подозрительными некоторые отслеженные энергоплазменные конструкции, а после удачного осмотра девочки на новом сканере подозрения превратились в уверенность. Мне не до того, так что я попросил Харлама заняться и этой проблемой. Если он вычислит, каким образом могли произойти подобные искажения, возможно, мы сможем понять общий принцип и подключиться к каналам связи Арасиномэ.

— Но мы уже к ним подключены, по крайней мере, опосредованно, — поднял палец Вакай.

Джао вопросительно взглянул на него.

— Фуоко Деллавита и Кирис Сэйторий, — пояснил математик. — Если они действительно слышали фразы на искаженном эсперанто, значит, уже имеют доступ к интерфейсным каналам. Пусть пока не полный и неустойчивый, но имеют.

— Можно поподробней? — Джао нахмурился. — Я не в курсе.

— Ты последние отчеты не читал? — поинтересовалась Майя. — Прочти обязательно, особенно о девочке. У них обоих случились интересные галлюцинации, в ходе которых они получали вполне отчетливую и непротиворечивую визуализацию странных пространств, скорее всего виртуальных. И по ходу дела они видели и слышали фразы на искаженном эсперанто.

— М-да… — лицо Джао снова расслабилось и стало бесстрастным. — Спасибо, прочитаю обязательно. Кара, полагаю, о своих подопечных ты и без меня позаботиться в состоянии. Но если потребуется совет, не стесняйся спрашивать.

Карина кивнула.

— Кстати, о Фуоко и Кирисе, — Майя глянула на ректора Университета. — Кара, в их состоянии есть кое-что, чрезвычайно беспокоящее Дзии и меня. Поговорим чуть позже, но морально готовься к тому, что я потребую дополнительных экспериментов — в своем любимом стиле, разумеется.