Ну, а пока следует осмотреть место преступления и понять, что же здесь произошло на самом деле. В первую очередь следует разобраться с рублеными ранами. Ночь, похоже, предстояла долгая.

— Лай-тара, — он повернулся к помощнику Маюры, — мне нужен полный список погибших. Всех, до последней уборщицы. И, пожалуйста, как можно скорее.

— Привет, Фуоко! И ты здесь? Рад видеть!

— Здравствуйте, Рандольфо, — Фуоко улыбнулась своему новому научному руководителю.

Познакомили их только накануне, но дэй Глостине, хоть и старик (как он признался сам, ему уже за сорок), настоял, чтобы новая подопечная называла его исключительно по имени. Впрочем, второй руководитель, ставриец Карел Прегин с невыговариваемым отчеством "Анатольевич", даром что под пятьдесят, потребовал того же самого. Общаться с пожилыми дядьками настолько фамильярно для Фуоко казалось странно, но они оба, казалось, по-другому не умели. Они и походили друг на друга почти как близнецы: оба невысокие, сухощавые, с сединой в волосах (более густой у Прегина, менее заметной у Глостине), с заметными лысинками и ужасно похожими быстрыми улыбками, вызывавшими появление морщинок в уголках глаз. Ставриец говорил на кваре с резким акцентом и частыми ошибками, но Фуоко хорошо его понимала, а он понимал в том числе и ее корявую камиссу.

К обоим руководителям она сразу почувствовала симпатию, и после первого представления деканом факультета экзобиологии, паладаром и доктором Кулау Цмирком, они отправились в лапшичную старика Дзидзи. Там они битый час болтали отнюдь не о высоких научных материях и даже не о загадочных способностях Фуоко, о которых оказались хорошо осведомлены (как, похоже, и половина остального мира — угораздило же ее демонстрировать фокусы в барнской больнице в присутствии болтушек-медсестер!), а просто о жизни. Прегин рассказывал о смешных случаях в своем научном институте, где изучали каких-то пресмыкающихся, на что Глостине отвечал анекдотами из жизни своей обсерватории, и время пролетело незаметно. По ходу дела они умяли по две больших порции никудзяги — кошмара для талии, готовящегося из мяса со специями, картошки и лука, тушеных в соевом соусе, а также заказали по большому стакану кадзё, которое Прегин разочарованно обозвал разбавленной сладкой водкой и даже не стал допивать. Фуоко грызла свои любимые кальмары, запеченные на палочке — и калорий мало, и вкуснятина, да так увлеклась, что сгрызла их аж на пять лемов, гордо отказавшись от предложенной Сатоканой оптовой скидки. В очередной раз оказалось, что ставриец совершенно не вписывается в шаблонный образ жителя Торвалы, сидящий у Фуоко в голове: угрюмого увальня-пьянчуги, озабоченного исключительно мировой справедливостью. Впрочем, паладары наверняка отбирали в Университет лучших, так что не удивительно.

Как бы то ни было, первую серьезную встречу с научными руководителями назначили на завтра — сегодня Фуоко сдавала промежуточный зачет по физике, нагоняя пропущенное, и дергать ее не стали. И вот — встреча здесь, в месте, загадочно названное Кирисом "Ареной". Наверное, стоило бы бросить всё и вернуться на свой остров, чтобы возобновить эксперименты с внутренней энергией и волютами. Но любопытство пересилило.

Снаружи здание Арены выглядело уныло и неустроенно. Вдоль стен болталось несколько люлек, с которых рабочие покрывали стены белой краской из распылителей. Похоже, Арену только-только закончили строить и оборудовать. Однако внутри большой зал ожидания выглядел куда как уютнее. Он совершенно не походил ни на спортивное, ни на научное помещение: тут и там стояли небольшие столики с несколькими терминалами каждый, с мягкими стульями и креслами и даже с небольшими диванчиками на двух-трех человек. В нем располагалось на удивление много народа: студенты оживленно болтали друг с другом, кто через автопереводчика, а кто и напрямую, время от времени поглядывая на большое табло, где под мягкий аккомпанемент колокольчиков загорались имена. Время от времени ожидающие вскакивали и торопливо уходили в одну из нескольких дверей в дальней части зала. Навстречу выходили другие — встрепанные, вспотевшие, тяжело дышащие. Кто-то уходил из зала, остальные усаживались за столики и начинали пялиться в экраны.

Фуоко села на край стула рядом с дэем Глостине и огляделась. Нет, Кир нигде не замечался. Зорра мягко вспрыгнула на стол и тут же бесцеремонно сунулась под руку кайтарца, рассеянно погладившего ее по холке.

— А вы тоже на… тестирование? — поинтересовалась девушка. Почти машинально она чуть напряглась, совмещая видимое изображение из правого глаза с энергетическим рисунком, демонстрируемым левым, незрячим. Получилось с первого раза. Почему-то на сей раз оранжевый комок в грудной клетке кайтарца выглядел ужасно похожим на распятую лягушку. От него тянулась вдаль и исчезала такая же оранжевая извилистая нить. Другие люди вокруг тоже светились разнообразными цветными пятнами, но к ним нити не тянулись. Несколько волнующихся синих синусоид периодически мелькали вокруг, но тем присутствие ночного мира и ограничивалось.

— А что, слишком старым кажусь? — рассмеялся научный руководитель, щелчком отправляя экран своего терминала в столешницу. — Песок сыплется? От первого же кувырка инфаркт заработаю?

— Нет, почему же, — вежливо ответила Фуоко. — Вы вполне в форме…. В хорошей…

— Да-да, так я и поверил, — Рандольфо ухмыльнулся до ушей. — Для вас, беззаботных юнцов, все, кто старше на пять лет, уже старпёры. Ничего, милая моя, ты и оглянуться не успеешь, как сообразишь, что в сорок лет жизнь еще и начаться-то толком не успела. Точно, сороконожка?

Он дернул Зорру за ухо. Та лениво клацнула клыками в воздухе возле его пальцев.

— Порча микродрона, — назидательно проинформировала она, — карается штрафом. Старикашка! Седина в бороду, бес в ребро! Распустил хвост перед девочками!

Против воли Фуоко прыснула, хотя тут же попыталась придать физиономии каменное выражение. Получилось плохо.

— Поделом мне! — вздохнул мужчина. — Действительно, нашел у кого спрашивать — у мелкой вредины, недавно вылупившейся. Однако, Фуоко, отвечая на твой вопрос — нет, я не тестируюсь. Махать руками и ногами, вися в воздухе, действительно не мой стиль. Я предпочитаю наблюдать за такими фокусами с безопасного расстояния, желательно — с противоположной стороны киноэкрана. Ты ведь не помнишь, как до Удара кино снимать умели? Да что я спрашиваю, не помнишь, конечно. А Удар цифровые фильмы не пережили. В них такие спецэффекты показывали, что куда там нынешним! Любо-дорого посмотреть, не чета нынешним унылым полетам по плохо скрытым веревкам. Так, о чем я? Ах, да. Просто есть у меня студент — ты ведь не одна такая одаренная ученица, о да, он как раз молодой, сильный, глупый и, как наша многоножка верно выразилась, распускает хвост перед девочками. У нас запланирована встреча в виде прогулки по вечерней набережной, где он изложит суть сумасшедших идей по поводу курсовой работы, пришедших ему в голову за последнюю декаду, а я зарежу их все на корню. Но что-то он задерживается…

Словно в ответ на его слова дверь в дальнем конце холла раскрылась, чтобы выпустить группу из двух парней и двух девушек. У Фуоко слегка екнуло сердце, когда студенты приблизились к ним. Знакомые лица — атлетически сложенный красавец Михаил Збышек, увалень Юрий Вещий с плечами и шеей, бугрящимися мускулами, и две девицы-ставрийки, встреченные во время поездке на яхте в Шансиму: платиновая красотка Марта Брыль и невысокая, полноватая и плоскогрудая, но певучая Ольга Маре, если, конечно, Фуоко правильно запомнила их имена, находясь в сумрачно-депрессивном настроении. Все четверо носили только короткие шорты даже без раскраски. Фуоко невольно позавидовала груди блондинистой студентки. Наверняка все парни слюну пускают при ее виде! У самой Фуоко с размером тоже все в порядке — но с маленькой и обидной поправкой: "для своего возраста". До ставрийки ей ой как далеко. Ишь, лыбится!