— Не надо мне никакого жилета! — Фуоко застегнула лифчик и остановилась, раздумывая. Действительно, юбку с блузой лучше здесь оставить, а то в мокрых тряпках сидеть некомфортно. И вообще, чего она вдруг Труды застеснялась? Ладно бы мужик (и мало на нее на свободных пляжах пялились?), а то ведь женщина.

— Все верно, — согласился Кирис, подходя к Труде и принимая жилет. — Я еще и плаваю в десять раз лучше ее. Фучи, не рыпайся, а то силой напялю.

Фуоко надулась. Значит, вот так? Значит, они заодно? Предатель! На кой ей жилет? Она и сама плавает вполне неплохо.

— Отвали! — сердито сказала она, отворачиваясь. — Сказала же, обойдусь!

Труда задумчиво переглянулась с Кирисом.

— Ну, значит, силком придется, — констатировала она. — Фучи, ты бы избавила нас от хлопот, а? Нам с Киром еще веслами работать. Кончай выкобениваться.

Она стремительно, несмотря на хромоту, шагнула вперед и ухватила Фуоко за плечи.

— Кир, надевай! — скомандовала она.

Фуоко недовольно дернулась. Не то чтобы она так уж стремилась избежать жилета — в конце концов, проще его напялить, чем пререкаться — но чтобы ей указывала какая-то тетка, даже не преподаватель и не куратор! Резкое движение, однако, оказалось ошибкой: ее, Кириса и Труду тут же окутало обширное облако потрескивающих голубых молний. Резко запахло сначала озоном, а потом и гарью, и девушка, с упавшим сердцем бросив взгляд вниз, увидела на своем лифчике стремительно расползающиеся подпалины. Спохватившись, она подняла взгляд — Труду же убить может! Но летчица все так же стояла, ухватив ее за плечи, правда, с куда более растерянным взглядом. Молниевый шторм продолжал бушевать вокруг, охватывая всех троих, и запах синтетической гари становился все сильнее. Хотя сама Труда никак не показывала, что ощущает что-то, ее бикини разваливалось прямо на глазах, распадаясь на отдельные скручивающиеся от жары нитки. Через несколько секунд все трое оказались совершенно голыми, лишь перепачканными копотью и золой от черными хлопьями обваливающейся на пол бывшей одежды. Злополучный спасательный жилет держался более стойко, но и на нем начинали проглядывать мелкие темные пятнышки.

— Эй… — неуверенно сказала Труда. — Я, типа…

— Ходер! — яростно сказал Кирис, с размаху бросая жилет на пол. — Все, меня задрало! Ну, хода марикон, получай!

Прежде чем Фуоко успела среагировать, в ее голове привычно звонко лопнуло. Молнии погасли, а серый туман в ангаре взвихрился и стремительно рассеялся, открыв обширное пустое пространство с оплавленными матами и бледно догорающими остатками серо-зеленой слизи в центре — там, где еще недавно располагался терминал Дзии. Лучи солнца из окон в крыше высвечивали костер, словно прожектора в театре. Два белых терминала Арены стояли у дальней стены как ни в чем не бывало, но что случилось у них внутри?

— Вот так! — удовлетворенно сказал Кирис…

…и его тело с закатившимися глазами медленно осело на каменное основание ангара. Серое облако начало сгущаться вокруг него, бурлящее, словно вода в котле, набухающее новыми молниями, пока что небольшими, но стремительно растущими.

Фуоко остолбенело уставилась на друга, пытаясь понять, что происходит и что делать. Труда рванулась вперед. То ли запнувшись, то ли специально, она с размаху упала на четвереньки рядом с парнем, зашипев от боли, и уперлась ладонями ему в грудь. Их обоих окутало слабое струящееся марево, словно над асфальтом в горячий день, и серое облако, внезапно успокоившись, начало медленно таять.

— Фучи! — сквозь зубы процедила Труда. — Лодка где-то на берегу, неподалеку. Под передней банкой маленький ящичек, в нем несколько ракетниц — такие картонные трубки. Выстрели в воздух из той, что красным помечена, просто направь вверх и за шнурок снизу дерни. Живо!

Последнее слово она выплюнула не допускающим возражений командным тоном. Словно получив оплеуху, Фуоко вздрогнула и бросилась к распахнутой двери ангара. Ясный тропический день ударил ей в лицо, солоноватый жаркий морской воздух охватил тело. Она лихорадочно огляделась. Где лодка? Небольшое оранжевое пятно виднелось метрах в ста неподалеку, чуть выше полосы прибоя. Девушка бросилась к нему, сначала по нагретому солнцем гладкому скальному основанию, а потом по крупной гальке, больно вдавливающейся в босые подошвы. Сбоку в небо поднимался черный столб дыма от полыхающего бунгало, и Фуоко против воли истерически хихикнула. Что толку от ракеты рядом с таким заметным знаком, да еще в солнечный полдень? Над морем маячило сразу три черных треугольника: буксируемые подводными дронами воздушные змеи с телекамерами. Наверняка координатор с его нечеловеческой реакцией уже обнаружил изменение обстановки, и спасательные боэй летят сюда на всех парах. Но хватит рассуждать — один раз с Трудой она уже поспорила, идиотка!

Добравшись до лодки и лихорадочно вытряхнув на ее дно содержимое трех ящичков: аптечка, какие-то брикеты в пленке (питательные батончики?.. в животе вдруг громко заурчало) и, наконец-то, ракетницы. Ухватив трубку с красным концом и направив ее в небо, Фуоко рванула за торчащий шнурок. Громко хлопнуло, и красный тусклый комок ушел вверх. Бросив неожиданно раскалившуюся трубку в воду, девушка бросилась обратно.

Когда она вбежала в ангар, голая Труда как раз приникла ртом к губам Кириса. Фуоко задохнулась, но тут же заметила, что тетка зажимает ему пальцами нос. Не успела Фуоко сделать и шага, как Труда оторвалась от парня и принялась размеренно нажимать ладонями ему на грудь.

— Сюда, быстро! — скомандовала летчица, не переставая массировать сердце. — Искусственное дыхание делала когда-нибудь? Карраха! Целовалась ведь ты с ним, верно? Голову закинуть назад, нос зажать пальцами и аккуратно вдыхать. За языком следи, чтобы не западал! Да быстрее же ты!

Фуоко упала на колени рядом с Кирисом и попыталась честно выполнить инструкцию. Она почти мгновенно осознала, что целоваться — одно, а вот вдыхать воздух в рот на безвольно мотающейся голове — совсем другое. Труда на несколько секунд остановилась, давай ей возможность выдохнуть в рот Кирису, но большая часть воздуха, кажется, вышла назад. Его далекая нота звучала по-прежнему, но, кажется, где-то совсем в стороне. Неужели его сознание ушло из тела? Девушка снова набрала воздуха в грудь — и тут Кирис открыл глаза. Его губы неслышно шевельнулись.

— Кир! — Фуоко вцепилась руками в его голову, заглядывая в зрачки, затянутые серой дымкой. — Кир! Ты меня слышишь?

— Что за… — изумленно произнесла летчица, глядя на Кириса круглыми глазами. — У него же сердце не бьется!

Ее рука метнулась к шее Кириса. Грудь парня медленно поднялась.

— Фучи… — прошептал он. — Что за шум?

— У него пульс отсутствует… — Труда отпрянула назад и неловко осенила себя косым знамением. — Как он говорит? Как он вообще в сознании?

И тут до Фуоко дошло.