— Конечно. Отец лорда Томаса собрал неплохую библиотеку. Только последние два года ей почти никто не пользуется.

— Почти?

— Мадам ничего не читает, а покойный лорд Томас лишь изредка бывал в библиотеке. Только я время от времени беру там книги.

— Мне очень нужна книга, которая называется «Аль-Рисалат».

— Ничего не знаю о ней, — Куршавель встревожено посмотрела на меня. — Я ее там не видела.

— Она сто процентов должна быть в замке.

— Все книги, что есть в Гранстоне, находятся в библиотеке. Если желаете, милый мессир Алекто, мы можем посмотреть вместе.

— Не просто желаю — жажду! — Я услышал то, что хотел услышать.

— Я все устрою, — шепнула она. — Доверьтесь мне, милый.

— Спасибо, Куршавель.

— Стойте! — Она топнула ножкой, увидев, что я собрался обратно в трапезную. — Вы разве не хотите меня еще раз поцеловать?

Ужин закончился за полночь. Де Ванбрахт набрался в лохмотья. Он говорил много и громко, не давая никому слова сказать. Сначала мы выслушали его эмоциональное выступление на тему: «Почему меня все уважают?». Далее, последовал длинный перечень титулованных персон, которых де Ванбрахт в разное время победил на турнирах.

— Сэр Ришмон, сэр Фанзак, сэр Авари Скромный, принц Бутус, — перечислял он, — сэр Фанзак… Нет, Фанзак был уже… А, сэр Каллапут Безжалостный и его племянник, тоже Каллапут. Они что, оба Каллапуты? Или это был один рыцарь?

Под занавес он загрузил нас несусветным бредом про то, как он в одиночку и голыми руками разогнал целую орду рыцарей, посмевших усомниться в его искусстве владения мечом.

— Я их бил… вот этой рукой! — повторял он, демонстрируя нам свою ладонь с грязными ногтями. — По сусалам… бил. По мордам. А они валялись… ик… валялись у меня в ногах. А я… плевал на них, вот так! — Он плюнул себе на подбородок. — Вот так… плевал!

Оплевав себя и стол, он сменил звуковую дорожку и попытался спеть нам песню про какого-то парня, который на турнирах дрался не копьем, а своим мужским аппаратом невообразимой величины. Поскольку оперативной памяти ему явно не хватало, он все время перевирал текст этой конгениальной песни и выдавал нам раз за разом припев следующего содержания:

Когда он в пятнадцатый раз запел эту шнягу, баронесса решила, что с нее хватит.

— Иероним, помогите сэру Якобу пройти в его покои, — велела она мажордому.

— Помогать? — Благородный сэр попытался сфокусировать взгляд. — Вздор! Де Ванбрахт не ну… нуждается в вашей помощи, черви!

— Якоб! — с упреком сказала баронесса.

— Сэр Якоб! — загремел де Ванбрахт. — Еще вина!

— Я ухожу, — баронесса встала со стула. — Иероним, проследите за тем, чтобы сэр Якоб не упал в камин.

— Миледи, я бы тоже хотел отдохнуть, — сказал я, радуясь возможности избавиться от де Ванбрахта и его пения.

— Разумеется, мессир Алекто. Куршавель, проводите гостя.

Камеристка немедленно подскочила ко мне и стрельнула глазами. Я поклонился баронессе, и мы вышли из трапезной.

— Ну, так как насчет библиотеки? — спросил я Куршавель.

— Мне надо зайти в мои покои за ключом. Ключи есть только у Иеронима и у меня. — Она заговорщически мне подмигнула. — Так что нам никто не помешает, милый мессир Алекто.

— Рад это слышать.

Мы дошли до той части замка, где располагались жилые покои.

— Мессир Алекто не желает зайти ко мне в гости? — осведомилась она.

— Не сейчас, дорогая, — я с ужасом представил себе, к чему может привести такое гостеприимство. — В другой раз. Нас ждут дела.

Куршавель шмыгнула в свою комнату. Появилась она через минуту, взяла меня за руку и повлекла в библиотеку.

Замковая библиотека располагалась на четвертом этаже донжона. Куршавель отперла низкую дубовую дверь, и мы попали в мрачноватый и темный зал, уставленный тяжелой мебелью. Собственно книг здесь было очень немного. Мое внимание привлекли две закрытые стеклянные витрины у дальней стены. В одной из них красовалась здоровенная инкунабула, в второй — истрепанная книжка в зеленом сафьяновом переплете.

Витрины были заперты, ключа у нас не было, отмычек тоже. Но попробовать вскрыть витрины все же стоило. Куршавель разожгла фонарь, и я попытался отпереть замок витрины кинжалом. После минутной возни я открыл замок. Инкунабула оказалась «Подлинной и преужасной историей мэтра Грандо из Талагосы, написанной им самим». Пролистав книгу, я убедился, что это совсем не то, что я ищу.

— Она? — шепнула Куршавель.

— Увы, нет.

Отложив «Подлинную историю», я занялся второй витриной. И опять меня ждал облом. Замок открылся, но книжка в сафьяновом переплете была всего лишь молитвословом.